Министр обороны Польши Радослав Сикорский

– Что вы можете сказать о военно-техническом сотрудничестве (ВТС) России и Польши, о котором немало говорилось в первой половине 1990-х годов? Есть ли перспективы на этом направлении?

– Сотрудничество такое налицо. В конце концов даже самолет, на котором перемещается президент Польши, это самолет еще советского производства. Вертолет, на котором я летаю, боевые вертолеты нашей армии – все или советского производства, или производились по лицензии вашей страны. Вся эта техника пользуется в Польше неплохой репутацией. Может быть, это не самая продвинутая военная техника, но она обладает таким качеством, которое мы можем себе позволить. То, что осложняет наше сотрудничество в сфере ВТС, – это отсутствие климата доверия между двумя сторонами. Участились случаи использования экономических методов в политической сфере. Речь не только о газовых делах (что продемонстрировало «газовое противостояние» Москвы и Киева), но и о недопоставках комплектующих к нашим самолетам российского производства – едва возникли какие-то осложнения в двусторонних отношениях.

– В мировых СМИ все чаще появляются информация, что Польша перепродает вооружения, оставшиеся у вас со времен Организации Варшавского договора, разным странам СНГ. Так ли это?

– Это серьезный юридический вопрос, конечно. Нельзя забывать, что во времена Варшавского договора мы, покупая оружие в рамках этой организации, практически не были суверенной страной. Наше правительство назначал Советский Союз, у нас не было выбора. В любом случае по сравнению с тем же СССР мы сегодня являемся микроскопическим экспортером оружия. Мне ничего неизвестно о поставках оружия из Польши в Грузию, но я также ничего не знаю о том, чтобы на Грузию были бы наложены международные санкции. Кстати, теоретически рассуждая, в те времена, когда существовал Советский Союз и была Польская Народная Республика, вряд ли можно было бы наложить запрет на реэкспорт советского оружия на территорию СССР.

– Почему вдруг возник вопрос о размещении в Польше элементов американской ПРО?

– Давайте начнем с того, что КНДР на днях провела испытание ядерного оружия, а ведь эта страна относится к числу «непредсказуемых» государств. Я думаю, что и Польша, и Россия понимают, какую угрозу представляют планы распространения ядерного оружия, тем более что ваша страна сама является членом «ядерного» клуба и располагает передовыми ракетными технологиями. Кроме того, недавний конфликт между движением «Хезболла» и Израилем подсказал нашим специалистам, какой огромной силой является ракетное оружие. Ведь каждое оружие рано или поздно бывает пущено в ход, поэтому человечество ищет соответствующие меры защиты. Что касается нашего правительства, то оно до сих пор не получило от США официального предложения о размещении на польской территории объектов американской ПРО. (Несомненно, такие системы влияют на безопасность соседних стран). О такой гипотетической возможности наша министр иностранных дел г-жа Фортыга беседовала на прошлой неделе со своим российским коллегой Сергеем Лавровым, об этом же наши представители ведут переговоры и с южными соседями Польши. Я знаю, что в ходе недавнего визита в США министр обороны России Сергей Иванов обсуждал этот вопрос с главой оборонного ведомства США Дональдом Рамсфелдом. Так что мы видим, что по этому поводу ведется активный диалог, поэтому почти наверняка можно сказать, что никаких неожиданных решений здесь принято не будет.

– Ваше ведомство подвергается серьезной критике в парламенте. Как вы на это реагируете?

– Во времена социалистической Польши я со своими соратниками по движению «Солидарность» боролся за то, чтобы правительство можно было критиковать в парламенте. Две недели назад мне самому пришлось отвечать на 47 важных и довольно жестких вопросов, которые задали мне парламентарии. Речь шла об увеличении польского контингента в Афганистане. Эта критика нам очень помогла. Без оппозиции и независимых СМИ я бы зачастую не знал, что делать.

– Посылая своих военных в Ирак и Афганистан, Польша не могла не понимать, что создает дополнительные риски для своей национальной безопасности. Вы рассчитываете на ответные преференции со стороны США?

– В этом вопросе мы не ожидали каких-либо квазиторговых компенсаций ни со стороны США, ни со стороны НАТО, в состав которого входим. На что мы рассчитываем – на солидарность союзников, если Польше будет кто-либо угрожать. По поводу рисков – опасения относительно возможности террористических атак существуют всегда. Но мы, как и Россия, не вывешиваем «белые флаги» перед террористами. При этом понимаем, что нельзя злоупотреблять насилием. Противоядием же терроризму является создание лучших условий жизни в тех странах, откуда исходит его угроза.

– А разве жизнь в Ираке стала безопаснее после свержения Саддама Хусейна? При диктаторском саддамовском режиме не было такого разгула террора, не так ли?

– Этот вопрос надо адресовать не Польше, а тем, кто выступили инициаторами иракской операции. Что касается нас, то за последние 18 месяцев мы не потеряли в Ираке ни одного солдата (постучу по дереву). Не далее как две недели назад министр обороны Ирака сказал мне, что 8-я иракская дивизия, подготовкой которой мы занимались, – лучшая в армии его страны. Надо сказать, что польские военные всегда ведут себя доброжелательно по отношению к местному населению и добиваются лучших результатов, чем более современные армии. Это касается не только Ирака и Афганистана, но и операций в других странах (в том числе под флагом ООН): в Конго, на Балканах, в Ливане, в Сирии (на Голанских высотах. – «НИ»).