ПСИХИЧЕСКАЯ АТАКА

Чеченские беженцы всегда раздражали федеральную власть. Но сегодня это особенно заметно. Год назад 90% населения республики проголосовали за нужную конституцию, четыре месяца как в Чечне правит легитимный президент, а тут такое досадное напоминание о войне, мешающее объявить об окончательном и бесповоротном возвращении мятежной республики в федеральное поле России. Символично, что в устах наших чиновников «беженцы» постепенно превратились в «переселенцев», а потом и вовсе оказались «внутриперемещенными лицами» или, для краткости, ВПЛ. По официальным данным миграционных служб Ингушетии, на территории республики находятся 48,5 тысячи этих самых ВПЛ. Из них 4 тысячи проживают в трех палаточных лагерях. Эксперты международных гуманитарных организаций, в том числе и ООН, увеличивают общую цифру до 67 тысяч человек. И несмотря на все заверения властей в том, что в Чечне установлен конституционный порядок и мирная жизнь в республике становится лучше с каждым днем, многие беженцы вовсе не торопятся возвращаться на родные пепелища. Не помогает даже начавшаяся выплата компенсаций за разрушенные жилища.

Основной причиной, вынуждающей людей оставаться в чистом поле в палатках, остается проблема безопасности, так считает председатель президентской комиссии по правам человека Элла Памфилова, недавно вернувшаяся из поездки по Северному Кавказу. Ведь в Чечне все еще взрываются фугасы и продолжают исчезать люди. По данным общества «Мемориал», только в прошлом году в республике пропали без вести более 300 человек.

На втором плане идут проблемы житейские. На положенные в качестве компенсации 300 тыс. рублей в одночасье жилищную проблему не решишь. Дом еще нужно построить, а свободные квартиры на продажу в Чечне появятся еще не скоро. Перспектива оказаться с крупной суммой под открытым небом кого угодно испугает – в лучшем случае ограбят, могут и убить.

Впрочем, делиться беженцам, по их убеждению, придется в любом случае. По словам члена правления общества «Мемориал» Светланы Ганнушкиной, также входящей в состав комиссии при президенте, в лагерях активно обсуждают чиновничий прейскурант: за включение жилья в перечень не подлежащего восстановлению требуют 5 тыс. рублей, а при получении компенсации половину нужно отдать в качестве «отката». В комиссии по правам человека есть заявления и от русских семей, пострадавших во время войны. Обратившись за компенсацией в Грозный, они узнали, что деньги за них кто-то уже получил. Нельзя забывать и о тех, кто, пройдя через зачистки, бомбежки и смерть родственников, ни за какие деньги не вернется домой.

Но, невзирая на эти «объективные» трудности, власти раз за разом предпринимают попытки в одночасье решить проблему чеченских беженцев. В 2002 году только вмешательство правозащитных организаций позволило остановить силовое закрытие всех лагерей на территории Ингушетии. А на прошлой неделе министр РФ по делам Чечни Станислав Ильясов на совещании в Грозном пообещал расселить оставшиеся три палаточных лагеря к 1 марта этого года. Это намерение подтвердил и зампред правительства Чечни Мовсур Хамидов. По мнению Эллы Памфиловой, эти заявления далеки от реальности и чиновники просто «хотят к выборам оказать услугу президенту», которая может стать «медвежьей».

Тем временем на беженцев оказывается возрастающее психологическое давление со стороны чеченских властей. Почти каждый день в лагерях появляются их представители и не мытьем, так катаньем уговаривают беженцев возвращаться в республику. По данным комиссии, в ход идут и угрозы «пожаловаться в ФСБ», и призывы помочь законно избранному президенту Чечни: у всех губернаторов народ дома живет, а чеченцы в палатках, Кадыров, мол, обижается.

Для снижения численности зарегистрированных беженцев чиновники из Комитета по делам беженцев ЧР даже идут на хитрость. Свои проверки в лагерях они проводят днем, регистрируя только оказавшихся на месте. Таким образом, у одного из жителей лагеря «Спутник» сняли с учета жену, ушедшую на рынок, у другого – семилетнюю дочь, которая играла в соседней палатке. Кстати, по распоряжению властей дети, родившиеся в лагере, вообще не учитываются в официальных списках. А ведь многие семьи живут там в течение нескольких лет. Не менее абсурдно и решение руководства миграционного управления Ингушетии, которое запретило беженцам заселяться в построенное организацией «Врачи без границ» жилье. Якобы оно не пригодно для жизни. И уже год 180 французских домиков стоят под охраной, а рядом люди продолжают ютиться в дырявых палатках.