Posted 11 января 2004,, 21:00

Published 11 января 2004,, 21:00

Modified 8 марта, 09:47

Updated 8 марта, 09:47

Ирина Хакамада

Ирина Хакамада

11 января 2004, 21:00
Поражение либеральных партий на парламентских выборах заставило их лидеров заняться переосмыслением своей роли в судьбе «русской демократии». Процесс это не простой, и до формирования новой коллективной стратегии политической борьбы пока, похоже, далеко. Сопредседатель СПС Ирина ХАКАМАДА – женщина решительная. Дожидать

– Ирина Муцуовна, как отнеслись к вашему решению однопартийцы?

– С самого начала, когда СПС перенес свой съезд на 24 января, стало понятно, что единого кандидата от правых не будет, так как он по закону мог быть выдвинут до 6 января. А я ведь терпеливо ждала, что кандидат этот будет найден. Вы знаете, что речь шла и о Николае Федорове, и о Владимире Рыжкове. Но договоренность так и не была достигнута. До сих пор лидеры Союза правых сил не осознали, что бойкот демократических выборов – это бойкот возможности напрямую говорить с народом. Коммунисты на это не пошли. Они выдвинули Николая Харитонова, и в результате сторонники бойкота, Немцов и Явлинский, остались в одиночестве. Я им обоим сообщила, кстати, заранее о своих планах. Меня внимательно выслушали. Вроде особо не возражали, но ни тот, ни другой мою позицию не поддержал.

– То есть вы не партийный кандидат. И кого представляете?

– Я действительно иду не от СПС и не от «Яблока», а как независимый кандидат. Видите ли, я пришла в политику гораздо позже остальных нынешних демократических лидеров – в 1993 году. Причем пришла из бизнеса, то есть «от земли», и поэтому думаю, что лучше многих своих коллег представляю реальные проблемы. В свое время, как только появился закон о кооперации, я принялась организовывать собственный бизнес с нуля, в то время как идеи либерализма в нашей стране еще в основном были предметом кухонных бесед. В 93-м я сама собрала средства и прошла в Государственную думу как независимый кандидат. И, работая в качестве независимого депутата, испытывала немалое давление, в том числе со стороны демократического истэблишмента. В 1995 году, имея на руках 3-месячного ребенка, по просьбе Немцова я пошла в правительство курировать самый провальный сектор – малый бизнес. В то время это было политической авантюрой. В общем, я хочу сказать, что сама заработала свой авторитет.

– А какова ваша оценка причин недавнего провала СПС на думских выборах?

– Команда СПС, бесспорно, уникальна. И я надеюсь, что из поражения будут извлечены должные уроки. Проигрыш умеряет гордыню, заставляет учиться слушать. Там ведь каждый готов вещать, а слышать не готов. Отдельные личности не подчиняются воле партии, а наоборот, партия полностью им подвластна. Мы допустили много ошибок. В том числе и имиджевых. Так, например, участие Анатолия Чубайса в кампании не было оправданным. Либо ты занимаешься бизнесом и руководишь монополией, либо ты занимаешься политикой. Но тогда, будь добр, оставь бизнес. Ну а по большому счету, всему виной, конечно, непомерные амбиции некоторых наших партийных лидеров.

– Вам не кажется, что, выдвигая свою кандидатуру, вы в определенной мере играете на руку Кремлю? Теперь можно сказать Западу, что вот есть, мол, у нас реальный кандидат-демократ, а не только националисты да государственники.

– В политической истории как демократических, так и авторитарных государств не раз случались моменты, когда одна фигура объединяла всех демократов. У нас сейчас как раз такая ситуация. Понимаете, сегодня ведь многие возмущены результатами парламентских выборов. В самом слове «бойкот» нет позитива, а он сейчас очень нужен. Я исходила из этих соображений. Политик, как животное, должен всеми рецепторами чувствовать момент и действовать. Я приняла решение, и меня не касается, кто и от чего отказался.

– Но ведь, наверное, без «кремлевского следа» и в вашей ситуации дело не обошлось?

– Я знаю, что Сурков вел переговоры и с Явлинским, и с Немцовым насчет их участия в выборах. По поводу первого ничего сказать не могу, а Немцов отказался, причем не только за себя, но и за всех правых. Со мной никто таких переговоров не вел. Интерпретировать мое выдвижение, конечно, можно по-разному, но, поверьте, Кремль не настолько тонок, чтобы суметь красиво договориться.

– И все же кого вы можете назвать «своим электоратом»?

– За меня проголосуют те, кому не нравится жить в стране, в которой слишком много обвинителей с ресурсами и слишком мало защитников без оных.

– А как бы вы охарактеризовали своих возможных конкурентов на президентских выборах? У большинства ведь, нет идей, которые непременно надо отстаивать, а тогда зачем «копья ломать»?

– У каждого свои резоны. Например, Брынцалов и Анзори (Аксентьев, бизнесмен. – Ред.) идут на выборы, чтобы напомнить о себе, а может, и начать серьезную политическую карьеру. Что касается Миронова, то это всего лишь продукт имитационной демократии. А в КПРФ произошел раскол, поэтому на предвыборную поляну выпустили нейтрального Харитонова. Да Зюганов и подустал уже, наверное.

– А вы-то сами не устали? Почему бы вам не взять тайм-аут, вернуться к преподавательской деятельности. А потом, глядишь, за несколько лет новую эффективную команду собрали бы?

– Я же говорю, профессиональный политик должен руководствоваться не только рассудком, но и инстинктами. Кроме того, не бывает так: все ушли в тину, а потом раз – и победили. Политику нельзя творить внутри тусовки.

"