Точка невозврата не пройдена

На первый взгляд Россия и Америка вступили в стадию как минимум дипломатического противостояния. Недостатка в воинственной риторике с обеих сторон вроде бы нет. Причем «атакующей» стороной выступает по большей части Москва, а Вашингтон, напротив, не просто не спешит с ответом, но и идет на заметные уступки. Все очень похоже на ситуацию начала 2000-х годов, с единственной лишь разницей, что Россия и США поменялись местами. Тогда, после теракта 11 сентября в Нью-Йорке, обе страны не просто начали тесно сотрудничать. Москва пошла на беспрецедентные уступки, на которые не решался даже министр иностранных дел времен Бориса Ельцина Андрей Козырев, дав «добро» на размещение американских военных баз в своей «зоне влияния» – в Средней Азии. Американцы, однако, этот жест не оценили (видимо, президент Джордж Буш воспринял его как должное) и, начиная со второй половины 2000-х годов, отношения двух стран заметно испортились.

Теперь же администрация Барака Обамы сама вроде проявляет готовность уступать. Чего стоит только назначение главой госдепа Джона Керри – возможно, самого благожелательно настроенного по отношению к России из всех кандидатов на этот пост! Даже, казалось бы, непримиримый противник Кремля, сенатор Джон Маккейн, говорит о том, что для Америки сейчас важно сотрудничество с Россией в деле решения многочисленных проблем Америки в Азии – прежде всего в Афганистане. Тем не менее, как кажется, в ответ на американскую протянутую руку из Москвы следует удар. Но насколько он на самом деле серьезен?

Первым раундом кажущегося противостояния между Россией и Америкой стало принятие в США «закона Магнитского», принятого как бы взамен синхронно отмененной (и кстати, давным-давно на практике не применяемой) «поправки Джексона-Вэника», ограничивающей торговлю с Россией, – анахронизма времен настоящей «холодной войны» между нашими странами. Вашингтонский аналитик Николай Злобин усматривает в «законе Магнитского» отражение внутрипартийных разборок между демократами и республиканцами: дескать, таким образом, республиканское большинство конгресса решило символически продемонстрировать свое неприятие курса Обамы. А директор консалтинговой группы «Неокон» Михаил Хазин, напротив, усматривает в законе иную цель – как он выразился, «символически указать России ее место», то есть сыграть ту роль, которую ранее играла «поправка Джексона–Вэника».

В любом случае очевидно, что «закон Магнитского» носит именно символический характер, не имея особенного практического значения. И до его принятия ничто не мешало американским властям закрыть без объяснения причин визу или счета любого иностранца. И ничто не мешает после принятия «закона Магнитского» не применять таких санкций к любому иностранцу: ведь сам список не опубликован, кто в него входит и по каким критериям он изменяется, широкой публике неизвестно.

Таким же символическим выглядел бы и российский ответ на «закон Магнитского» (согласитесь, нельзя воспринимать без улыбки запрет для некоторых категорий американцев открывать счета в российских банках), если бы в его рамках не был принят пресловутый «закон Димы Яковлева», фактически разрывающий российско-американское соглашение об усыновлениях, заключенное в 2009 году. Но и эта мера, если рассмотреть ее повнимательнее, не кажется болезненным ударом для США. В Америке, как и во всех развитых государствах, усыновления своих граждан для иностранцев или полностью запрещены (немногие исключения касаются только близких родственников, живущих за рубежом), или крайне ограничены (например, в Великобритании разрешают усыновления иностранцам, только если они постоянно проживают на берегах Туманного Альбиона). Но и своим гражданам усыновить американского сироту очень сложно. Оставшихся без родителей детей (а в США их ежегодно фиксируется примерно столько же, сколько в России, – порядка 70–80 тыс.) здесь отдадут под опеку в первую очередь родным, соседям и только в крайнем случае – чужим людям.

Кроме того, в Америке нет понятия «лишение родительских прав» в российском понимании этого термина: биологический родитель всегда может заявить права на усыновленного ребенка. Этим и объясняется то, что тысячи американцев через посреднические фирмы предпочитают усыновлять детей за границей – в странах с архаическим законодательством в этой области: Китае, России, Гватемале, Непале, Камбодже и т.д. Согласно данным сайта Госдепа, в нашей стране за 13 лет американцы усыновили свыше 45 тыс. детей (для сравнения: во Франции – 2 ребенка за тот же период, в Норвегии – 3, в Канаде – 36). Однако год от года количество усыновляемых американцами иностранцев сокращается во многом благодаря действиям самих властей США, вынужденных как-то реагировать на многочисленные скандалы, связанные с платными усыновлениями. Речь идет не только о гибели усыновленных детей в США, но и в гораздо большей степени – о коррупционных скандалах, в центре которых оказываются фирмы-посредники, занимающиеся усыновлениями. Большим ударом по этому бизнесу стало присоединение Америки в 2008 году к Гаагской конвенции по усыновлениям. Согласно ей устанавливается процедура строгой регистрации и отчетности фирм-посредников. С этого года требования Гаагской конвенции распространены на всех, даже тех, кто работает со странами, не ратифицировавшими этот документ (в числе таких стран и Россия). Отчасти именно шагами Вашингтона объясняется резкое снижение числа усыновлений иностранцами в нашей стране. По данным российского Министерства образования и науки, в 2010 и 2011 годах американцы усыновили всего лишь по тысяче российских детей (из них инвалидов – в 2010 году 40 человек, в 2011 – около 80). Для сравнения: в 2011 году в российские семьи было передано 67,5 тыс. сирот (из них свыше 1700 инвалидов).

Еще одной проблемой в двусторонних отношениях стало сворачивание финансирования американцами некоммерческих организаций в России. В нашей стране указали на дверь аж целому американскому ведомству – Агентству США по международному развитию (USAID). Все это произошло на фоне принятия закона об «иностранных агентах», лишающих многие российские правозащитные организации возможности вести свою деятельность. Сразу же после этого американцам ничего не оставалось, кроме как выйти из состава рабочей группы по вопросам гражданского общества (так называемой комиссии Макфолла – Суркова). Казалось бы, вслед за всеми этими мерами Кремль должен был сделать следующий шаг: ликвидировать правозащитные организации, уже заклейменные в лояльной прессе как «агенты Америки». Однако этот шаг не сделан. Хельсинкская группа, движение «За права человека» и целый ряд других организаций, получив финансирование из российских источников, благополучно существуют, при этом не спеша регистрироваться в качестве «иностранных агентов». «Мы не считаем для себя это приемлемым. Это оскорбительно – регистрироваться в качестве иностранного агента», – заметила председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева. Следовательно, точка невозврата не пройдена. А вернуть ту же USAID в Россию можно простым росчерком пера – так же, как ее отсюда спровадили.

Несколько менее серьезный резонанс получил разрыв двух соглашений – о сотрудничестве в области правоохранительных органов и уничтожении оружия массового уничтожения, заключенных в начале девяностых. Оно и понятно: оба соглашения, главным смыслом которых была финансовая помощь со стороны США в деле борьбы с преступностью и утилизацией ненужных военных арсеналов, уже фактически давно не действовали. «Эти соглашения были важны России 20 лет назад, когда в бюджете не хватало денег слишком на многое и любая финансовая помощь США с благодарностью принималась», – считает президент Института стратегических оценок Александр Коновалов. Любопытно, что в комментариях российских официальных лиц нет даже намека на то, что сотрудничество, в том числе в области безопасности, с США может быть прервано. Доказательства тому получены буквально на днях: в Ульяновске приземлился первый самолет НАТО, перевозящий грузы для американцев в Афганистане.