Директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский

– Александр Маркович, законопроекты серьезно ужесточают наказание по антиэкстремистским статьям. Насколько это оправдано?

– На мой взгляд, в этом нет никакого смысла. В настоящее время суды редко дают наказания, близкие к предусмотренному соответствующей статьей максимуму. Например, в случае со статьями 282 «Возбуждение ненависти либо вражды» и 282.2 «Организация и участие в экстремистской организации» Уголовного кодекса, которые у нас самые ходовые, прокуроры даже лишения свободы редко требуют. Обычно это условный срок, штраф либо исправительные работы. Однако Яровая и Озеров предлагают оставить по этим статьям только лишение свободы, причем повысив максимальный срок.

Что касается террористических статей, то повышать наказание там особо некуда – за участие в теракте и так предусмотрено заключение до пожизненного. Но есть «мягкие» статьи, и по ним повышение скорее непонятно, чем оправдано. В этом есть что-то популистское: ужесточили наказание – решили проблему.

– Каковы шансы этих законопроектов на принятие?

– Законопроекты Ирины Яровой прекрасно принимаются, и я думаю, что и этот будет принят, но надеюсь, что в других формулировках. Потому что некоторые вещи там совершенно непроходные. В частности, там есть абсолютно фантастическая и в то же время крайне опасная для обычных людей идея о том, чтобы запрашивать коммуникацию людей (электронные письма, сообщения, телефонные звонки) за три последних года. Это очень серьезное покушение на жизнь граждан, причем всех, а не только террористов или обвиняемых. Одно дело прослушивать разговоры, пока идет следствие, другое дело – запросить всю переписку за три года.

– Появляется новая статья о несообщении о преступлении – как совершенном, так и готовящемся. Насколько это положение может работать?

– У нас в советское время уже было такое положение в Уголовном кодексе. Сейчас предполагается, что это должно стимулировать людей, входящих в круг общения террористов, даже не столько сразу бежать в правоохранительные органы, но, по крайней мере, держаться от преступников подальше. В этом есть какой-то резон, однако практическое применение этого положения вызывает серьезные сомнения. Например, наказание за недонесение предполагается ввести не только собственно по терактам, то есть по статье 205 УК, но и, например, по статье 205.2, которая касается оправдания терроризма. То есть если человек написал в соцсети слова поддержки какому-то террористическому акту, а другой об этом знал, но не сообщил, то это будет уголовное преступление. Но ведь об этом знали все читатели его страницы в соцсети – получается, они все окажутся обвиняемыми? Это просто неприменимо.

– А насколько, на ваш взгляд, применимы предлагаемые ограничения на выезд граждан за рубеж?

– Там тоже есть проблемные вещи. Во-первых, в законопроекте говорится, что по ряду преступлений, включая все преступления экстремистской направленности (а это два десятка статей), если не истекла судимость, то человек не может выезжать за пределы страны. То есть ограничение накладывается без суда и на всех сразу, что противоречит самому смыслу уголовного права, в соответствии с которым дополнительное наказание должно быть индивидуальным.

Вторая вещь в законопроекте еще более странная. Если человек получил предостережение по ряду преступлений, то ему запрещается выезд за границу. Но надо понимать, что предостережение – это чисто профилактическая мера, когда человек ни в чем не виноват, он даже не является подозреваемым и никто даже не думает, что он что-то совершил. И не надо утешаться тем, что подобная норма вводится только для тех, у кого предостережение по терроризму. Если эта штука просочится в УК, со временем она распространится на другие составы преступлений.

– В целом смогут ли поправки повлиять на борьбу с терроризмом и экстремизмом?

– Думаю, да, но в худшую сторону, потому что ужесточение наказания никогда не идет на пользу: преступников это не запугает, но запугает всех остальных и лишь повысит общий градус напряжения.

– Будут ли правозащитники предлагать изменения в инициативу Яровой и Озерова?

– Чтобы предлагать поправки, нужно сначала, чтобы законопроект был принят в первом чтении, но надеюсь, что Совет по правам человека даст свое юридическое заключение. Правда, как показывает опыт, там, где законопроект представляется его творцам политическим, повлиять очень сложно. Видимо, наша точка зрения заранее известна, и на нее уже махнули рукой.