Юрий РЫЖОВ

Поставить под вопрос расхожие утверждения, что мы живем в новой России, что государственный строй в ней за последние полтора десятка лет претерпел крутой поворот к свободе, демократии, рыночной экономике, примату прав и безопасности человека перед правами других институтов и ценностей строящегося общества, побудили меня многие известные обстоятельства. В частности, отказы сегодняшней власти в реабилитации наших граждан, осужденных, и не без основания, в СССР за действия, направленные на освобождение своей страны от тоталитаризма и расстрелянных или погибших в ГУЛАГе в послевоенные годы.

Эти отказы тем более настораживают, что мотивируются точно так же, как формулировали обвинение таких людей прокуроры и судьи сталинской эпохи.

Чтобы попытаться ответить на поставленный вопрос, обратимся к некоторым элементарным и общепризнанным определениям (критериям, признакам) тоталитарных и демократических режимов.

Родовыми приметами тоталитаризма были и являются безграничная власть правителя над подданными, контроль созданных им структур, в первую очередь силовых, над всеми сферами жизни граждан, повальная слежка при полном подавлении свободы слова, бессудные преследования и расправы и мощный пропагандистский аппарат для «промывания мозгов», глубоко проникающий в сферы культуры и образования.

Иногда все это цинично приукрашено декоративными «выборными» марионеточными органами и квазинезависимыми судами, подлинная цена которых непонятна разве что слепоглухонемым.

Естественная для таких режимов иерархия ценностей – это: государство (считай правитель, власть, система) – превыше всего; общество (если эта субстанция там вообще возможна) и человек (личность) вторичны и призваны отдать себя служению такому государству (системе), его защите.

Классическая либеральная парадигма – полная инверсия тоталитарной. Здесь на первом месте права, интересы и безопасность личности, затем общества и только после – государства, как созданной обществом системы защиты жизни, здоровья и имущества граждан.

В начале 1990 г. ВС СССР создал временную комиссию из двух десятков народных депутатов для разработки новой комплексной концепции национальной безопасности страны. Она, комиссия, официально просуществовала символические 40 дней и была «с благодарностью» распущена с обещанием, что в дальнейшем все заботы о предмете берет на себя президент СССР.

Закрыта комиссия была под давлением силовых структур, в первую очередь, лично председателя КГБ В.Крючкова.

Единственным результатом деятельности комиссии было провозглашение ею либеральной парадигмы концепции безопасности (человек, общество, государство) и комплексности проблемы безопасности, включающей не только военно-политическую безопасность, но также и экономическую, культурную, экологическую, демографическую, информационную и ряд других ее составляющих.

Формально это была революция, так как предшествующие столетия, по существу, преобладала (работала) явно противоположная.

В ряде последовавших после 1991 г. вариантов концепции безопасности РФ и связанных с ними документов власти главные тезисы Комиссии ВС СССР повторялись в преамбуле, но в дальнейшей детализации все больше и больше размывались, сближаясь с отвергнутой комиссией парадигмой, а последняя, например, касающаяся информационной безопасности, откровенно переворачивает смысл этой компоненты с ног на голову. (Последствия этого уже очевидны, но многое еще впереди.)

Я не заметил, как перешел к ответу на поставленный вначале вопрос: следует ли сегодня развитие России провозглашаемым либеральным ценностям, то есть изменился ли ее государственный строй по сравнению с 70-ю годами советской системы, да и имперской Россией.

Из двух базовых составляющих либерального общества – демократии и защиты прав личности, с одной стороны, и свободной экономики, с другой, полагаю, важнейшей является первая. Ошибка (быть может, вынужденная) 1992 года была в том, что правительство, как и большинство демократически настроенных граждан, полагало, что стоит освободить экономику от пут командно-плановой системы, как политическая демократизация наступит чуть ли не автоматически. Я понимаю, что отвечавший за экономику Е.Гайдар действовал в критических социально-экономических обстоятельствах, сходных с шахматным «цуг-цвангом», когда делают единственно возможные, вынужденные ходы. При малейшем «люфте» «подсистемы страха» (термин Г.Попова) страна с неэффективной экономикой, истощенная гонкой вооружений и милитаризацией промышленности да и всей жизни, стремительно покатилась в пропасть. Но политическая компонента тогдашней власти, испытывая сопротивление, не смогла или не сумела обеспечить быстрое законодательное становление другой и, с моей точки зрения, приоритетной компоненты – защиты прав граждан, в том числе и в экономической сфере.

В результате мы получили ту экономику, которую имеем, и «управляемую демократию» с «диктатурой закона».

Может быть, как писал недавно С. Новопрудский, «качество жизни в первую очередь зависит от качества населения, а уж потом от качества власти, питания или питьевой воды»? Но от населения же в конечном счете зависит, какую власть над собой оно приемлет, а следовательно, каким путем ведет страну эта власть.

Видимо, не изжиты еще и вряд ли скоро будут преодолены последствия нашей предыстории, сформировавшей «потерянный и развращенный народ» (А.Солженицын «В круге первом»). Возможно, трудность преодоления обусловлена глубоко укоренившимся имперским, рабски высокомерным характером общественного восприятия мира и места в нем России, но попытка реставрации заведомо архаичной сегодня «властной вертикали» чревата не укреплением, а распадом государственности, то есть типовой судьбой империй. Мы помним, что после кончины суперимперии – «социалистического лагеря» – именно в нашей стране большинство оказались в положении наследников, не упомянутых в завещании.

Здесь рассмотрена лишь одна, может быть, важнейшая, характеристика общества (человек – власть) из числа определяющих вектор экономико-политического развития страны. Есть и другие признаки, по которым можно судить о направлении этого вектора. Они пока еще обсуждаются в некоторых печатных СМИ. Каждый волен сделать свои выводы из таких обсуждений. Моя же оценка сводится к тому, что имитация либерального пути грозит неожиданно быстрым возвращением прошлого, притом возврат этот может оказаться фатальным для страны.