Posted 7 октября 2004,, 20:00
Published 7 октября 2004,, 20:00
Modified 8 марта, 02:20
Updated 8 марта, 02:20
Рамазан Абдулатипов
– В последние дни на Кавказе, да и не только там, все чаще звучат мрачные прогнозы, связанные с датой 13 октября. В этот день истекает сорокадневный траур по погибшим в Беслане. Вы разделяете эти пессимистические ожидания?
– Если общество, власть не способны дать ответ на вопрос, кто виноват в этой страшной трагедии, то этот ответ люди будут искать в другом месте. И очень трудно прогнозировать, кто, как, в каком месте будет это делать. Известно, что один осетин после гибели его семьи в автокатастрофе нашел этот ответ в Швейцарии. Надо, чтобы эта ситуация не повторилась. Сегодня на это направлена деятельность и следственных групп, и парламентской комиссии. Беслан – это трагедия, к которой мы шли достаточно долго. Это не случайное явление, произошел взрыв всего того, что было накоплено за последние годы. Нужна огромная работа по снятию последствий этой трагедии. Ведь даже сейчас людям не объяснили, что же именно произошло. Мне говорили, что среди кавказцев, которых со словами «вот вам за Беслан» избили в московском метро, был брат заложника, находившегося в захваченной террористами школе. То есть бесланца бьют за Беслан. И люди не знают, кому они мстят. Людям даже не объяснили, что в этой трагедии в первую очередь пострадали сами кавказцы, и преследовать их за эту трагедию преступно.
– Но вам не кажется, что месть за Беслан на самом деле для отморозков лишь повод выразить свою ненависть ко всем приезжим и инородцам?
– Сегодня на одно рабочее место в Дагестане приходятся 57 претендентов. Одного возьмут, а остальные 56 куда должны уйти? Сейчас молодежь с гор уходит в Махачкалу. Но там все поделено между местными олигархами и бандитами. И они едут в Россию, но и здесь их нигде на работу не принимают. Тем более после Беслана. В лучшем случае кавказца пригреют местные бандиты, потому что на Кавказе ребята резкие, активные. Поэтому сегодня многие кавказцы, которые выехали в Россию, сидят в тюрьмах. Так что решать нужно проблему в целом.
– То есть причины кроются прежде всего в социально-экономической ситуации в регионе?
– Дело в том, что сегодня коррумпирована вся система управления Кавказом – начиная с Москвы и кончая последним аулом. Да на Кавказе любой чиновник знает, кому и сколько в Москве надо дать за решение того или иного финансового вопроса. Если он этого не знает, ему нечего делать в столице. Вообще, по подсчетам специалистов, до места доходят в лучшем случае лишь 30% выделенных в центре средств, а 70% по пути пропадают. И эта система создана не на Кавказе, эта система создана по всей стране. Просто кавказцы всегда выполняют правила игры, и с ними в этом плане легче работать.
– Под правилами игры вы подразумеваете требование делиться?
– Да, кавказец умеет делиться, и это знают в Москве.
– Если я правильно понял, в нынешней социально-экономической ситуации на Северном Кавказе заинтересована вся эта цепочка? Ведь самые неспокойные регионы в большинстве своем самые дотационные.
– Совершенно верно. Когда меня назначили вице-премьером, я говорил президенту Ельцину: «Борис Николаевич, мы единственная страна, которая финансирует зону конфликтов. Во всех странах из зон конфликтов капитал убегает, а у нас это единственный способ его привлечь». Я даже думаю, что кто-нибудь рано или поздно расскажет о коммерческих войнах, организованных для того, чтобы получить дополнительное финансирование. По этой грязной цепочке передавать стерильный материал вниз не получится. Надо очищать все это. Надо дезинфицировать всю цепочку сверху донизу.
– Насколько справедливо суждение, что одна из первых причин конфликта в Чечне – это запасы нефти, и борьба развернулась за контроль над ними? Вообще насколько нефть является основным фактором экономики Чеченской Республики?
– Этот фактор работал бы только в том случае, если бы Чечня развивалась в спокойном режиме и в составе России. Потому что из 15 млн. тонн, которые перерабатывал до войны нефтяной комплекс в Чечено-Ингушетии, где-то 12 млн. тонн поступало из Сибири. Поэтому местные элиты, наоборот, должны быть заинтересованы в том, чтобы этот поток шел. А когда Дудаев заявил, что Чечня выходит из состава России, то фактически он уничтожил нефтеперерабатывающий комплекс республики. Это первый момент. Второй: и до 94-го года из федерального центра особенно никто и не контролировал эту нефть. Мне даже приходилось говорить на самом высоком уровне: «Дудаев получает деньги от продажи нефти». А потом Дудаев ведь гнал нефть через порты Новороссийска или Махачкалы. Кто-нибудь этим занимался? Можно было перекрыть трубу, а он свободно продавал. Значит, делился с кем-то. Я не хочу охаивать всех, но коммерческих генералов было немало. Хотя были и героические генералы.
– На этой неделе состоялась инаугурация нового президента Чечни. И после этой церемонии Алу Алханов опять заявил о скором подписании договора о разграничении полномочий между федеральным центром и республикой. Вариант, подготовленный еще покойным Ахмат-хаджи Кадыровым, предполагает весьма широкую экономическую самостоятельность республики и в частности полный контроль за добычей и реализацией нефти.
– Я был в рабочей группе по составлению федеративного договора по разграничению полномочий в 91–92-м годах, и тогда мы все эти этапы прошли. И полномочия разграничены в Конституции: 71 и 72 статьи. Конечно, есть официальный федеральный закон о подписании этих договоров. Но это ничего не дает Чечне. Потому что республика пока ничего не может сделать без федерального центра, даже если мы подпишем договор. Там нет нормального экономического потенциала, чтобы взять на себя какие-то дополнительные полномочия. Поэтому предлагал и предлагаю: нужна программа постконфликтного строительства Чеченской Республики, которую должны подписать председатель правительства России, президент Чечни и несколько крупных партий и общественных организаций, которые работают в Чечне. Таким образом, мы объединим всех для выполнения конкретной программы, обозначим сроки, распишем все по датам. Вот это и есть самый настоящий договор. Когда закончим, то посмотрим, чего же мы добились. А вопросы газа или нефти можно решать постановлениями правительства вместе с «Газпромом» и «Роснефтью». И для этого не нужен специальный договор. Между прочим, в последнее время Ахмат-хаджи Кадыров и не поднимал вопрос о подписании такого документа.
– Как вы думаете, нововведения президента, касающиеся назначения глав регионов, найдут понимание в Чечне? Ведь там многое связывали именно с избранием президента республики.
– В целом по Кавказу я бы не стал обобщать, но для Чечни этот вариант подходит. Потому что это взорванное общество, разбитое на множество самостоятельных ячеек и групп. И каждый пострадал по-своему, каждый вышел из этой трагедии со своим горем и каждый считает, что был виноват другой. В этих условиях если мы избираем одного человека президентом, то получается, что мы автоматически усиливаем одну группировку и создаем очень много дополнительных точек конфликта. Я считаю, что представители этих различных групп лучше пусть соберутся в парламенте и поработают вместе. А по результатам этой совместной работы станет ясно, какая сила более созидательная, кто с кем стыкуется и т.д. Только тогда мы создадим новую созидательную силу, которая объединит потенциал всего чеченского общества.