Гроссмейстер Гарри Каспаров

– Сейчас вы много ездите по регионам в новом для себя качестве политического деятеля. Как вас встречают в провинции?

– Самые большие трудности я и мои сторонники испытывают в городах, где расположены полпредства президента, – Ростов, Хабаровск, Новосибирск. Хотя в некоторых местах власть идет на контакт со мной. Так, например, было в Томске и Костроме. Но очень часто представители власти просто стараются уехать из города на время моего визита.

– Занимаясь политикой в России, нужно обладать очень толстой кожей. Вы надеетесь на спортивную закалку, выступая в весьма уязвимой роли оппозиционера?

– Вы знаете, шахматной доской по голове меня уже били, яйцами забрасывали. Пишут обо мне – одни гадости. В ближайшее время вы увидите немало интересного обо мне на федеральных телевизионных каналах. Насколько мне известно, готовится фильм наподобие того, который был сделан о ЮКОСе, – я буду там одним из действующих лиц.

Самое неприятное не то, что игра идет нечестная, неспортивная. Больше всего огорчает, что наши оппоненты могут менять правила по своему усмотрению, что называется, «в ходе встречи». Поэтому один из основных уроков, которые я усвоил в политике, следующий: подвижность правил и есть главное правило сегодняшней российской политики. Надо ли говорить, что с шахматами это не имеет ничего общего.

– Сегодня у всех на слуху пресловутое «дело Касьянова». Каковы, на ваш взгляд, перспективы дела, с одной стороны, и его фигуранта как политика – с другой?

– Касьянов выжидает, как будет складываться ситуация в номенклатурной среде. В конце концов, любой майдан – это коалиция части номенклатуры с уличным протестом. В 1991 году уличный протест достался Ельцину просто так. Поэтому он и смог действовать, не будучи скованным никакими обязательствами. В свою очередь и Ющенко, и Тимошенко определенные обязательства брали. На мой взгляд, Касьянов видит себя именно в такой роли – человека, возглавляющего номенклатурный протест. Другое дело, что протест этот еще не материализовался. По той простой причине, что в страну приходит слишком много нефтяных денег. В любом случае кандидат от бюрократии должен еще и восприниматься народом. В то же время атака власти на Касьянова может потребовать гораздо больше сил, чем атака на ЮКОС. Давление на «бывшего «бюрократа номер один» – это признание того факта, что бунт возможен на самом верху.

– Всплеск протестных настроений в начале года в связи с монетизацией пошел на убыль. На ваш взгляд, возможны ли в ближайшее время социальные волнения в обществе?

– Акции, связанные с монетизацией, стихли сразу после того, как государство заткнуло финансовые дыры кредитами. Как рассматривать эти кредиты – как безвозмездный дар регионам? По моим данным, порядка 150 миллиардов рублей, предназначенных на «погашение пожара», не дошли до конечного потребителя, растворились в бюрократической пирамиде. В ближайшее время к проблемам монетизации прибавятся проблемы ЖКХ. В самых разных слоях населения происходит осознание того, что ущемление политических свобод странным образом связано с ухудшением их экономического положения. В некоторых местах, например, в Санкт-Петербурге с его древней инфраструктурой та же реформа ЖКХ может привести к чудовищному социальному взрыву.

Что характерно, и реформа ЖКХ, и монетизация никакого отношения к либерализации российской экономики не имеет. Речь идет о предоставлении новым отрядам чиновников своего куска административной ренты. Выстраивая вертикаль власти, Кремль последовательно забирал полномочия. Взамен, например, губернаторам предоставлялось право контролировать мэров. Мэрам надо дать возможность распоряжаться в муниципалитетах. А в муниципалитетах сегодня не остается ничего, кроме проблем ЖКХ. Таким образом, реформа жилищно-коммунального хозяйства приведет, прежде всего, к обогащению чиновников, которые ею занимаются. Компании, которые будут брать на баланс дома, все равно будут связаны с чиновниками и их близкими. Власть вынуждена выдавать все новые и новые места для «кормления». Иначе административная пирамида работать не будет.