Ворона и куст

Это почти басня. О медийной вороне, давно уже потерявшей сыр свободы слова под сладкоголосые уверения кремлевской лисицы о необходимости экономической независимости СМИ, и о правительственном кусте, запутавшемся в собственных ветках. С вороной все ясно, особенно после того, как она проворонила самые жуткие поправки в закон о СМИ, внесенные в 2002–2003 годах. Именно тогда были созданы квазиправовые и потенциально крайне опасные основания для массовых репрессий в отношении неугодных средств массовой информации – по обвинению в экстремизме и нарушении избирательного законодательства. Почему «квази»? Да потому, что почти все они идут откровенно поперек конституции, не говоря уже о кодексах и прочих законах. Почему «потенциально»? Потому, что власть до поры держит их за пазухой, успешно обходясь «спорами хозяйствующих субъектов» и налоговыми разборками. Но каждый раз, едва заслышав о готовящихся поправках в закон о СМИ, наша насмерть перепуганная ворона поднимает несусветную панику. Так случилось и на минувшей неделе после вполне тривиального брифинга в Минкультуры, на котором было объявлено о подготовке соответствующего законопроекта.

А что же куст? Он живет своей бюрократической жизнью, в которой процесс переваривания любых законопроектов (кроме, конечно, спущенных уже готовыми непосредственно из Кремля) проходит обязательные стадии согласования: сначала идеи, потом – проекта концепции, следом – концепции проекта и, наконец, текста законопроекта. Причем если идею, изюминку законопроекта, обсуждают, как правило, за закрытыми дверями с тем или иным лицом «на самом верху», то все остальные детали (а дьявол именно в деталях) – на соответствующих этажах межведомственного документооборота. И уж если в этот организм залетела идея принятия какого-либо закона, то она неминуемо пройдет через все бюрократические кишочки, чтобы в девяти случаях из десяти сформироваться во вполне законченный, но никоим образом не улучшающий нашу жизнь нормативный акт. Да, прав был Ленин, написавший: «У нас такого г... как декреты, много».

Естественно, пришедших на брифинг журналистов интересовало, в чем суть предлагаемых министерством поправок в закон о СМИ. И уже сам этот вопрос наглядно свидетельствовал о том, насколько мы ленивы и нелюбопытны даже в вопросе о судьбе своего рабочего инструмента – свободы слова. Зачем нужно спрашивать о том, о чем можно прочитать на официальном сайте Минкультуры в Интернете? Здесь ведь ясно сказано: «Необходимо пересмотреть положения Закона, регулирующие ответственность средств массовой информации, закрепить правила аккредитации средств массовой информации, а также основные принципы и правила поведения представителей средств массовой информации в случае терактов и контртеррористических операций. Необходимо урегулировать такой новый вид средств массовой информации, как сетевые средства массовой информации, а также учесть современные рыночные условия при закреплении норм, регламентирующих концентрацию средств массовой информации».

Если перечисленные пять новелл соединить в логическую цепочку, то получится вполне законченная картина. Новые правила призваны, во-первых, заставить СМИ «правильно» освещать проблему терроризма, во-вторых, лишить тех, кто не хочет стать «правильным», возможности получить аккредитацию, в-третьих, возложить на них некую дополнительную ответственность (например, задушить штрафами еще до приостановления и прекращения выпуска), в-четвертых, затруднить им объединяться в крупные независимые от государства медиа-холдинги, и, наконец в-пятых, распространить все эти, мягко говоря, варварские порядки на Интернет. Перспектива, прямо скажем, жутковатая.

Возможно, конечно, и иное истолкование предлагаемых нововведений: вполне благопристойное и точно укладывающееся в публичные президентские обещания. Почему бы, например, не предположить, что законопроект возложит на силовиков обязанность оказывать помощь журналистам, освещающим контртеррористические операции? Что он положит конец государственному монополизму в СМИ, запретив государственным органам прямо или косвенно участвовать в медиа-бизнесе? Что он, наконец, установит реальную ответственность за ущемление свободы массовой информации? Такие новеллы можно было бы только приветствовать всем коллективом «большой восьмерки». Причем, стоя и с обнаженной головой.

Но, думаю, скорее всего реализация того, что заложено в концепцию законопроекта, пойдет не по второму, благостному и, на самом-то деле, единственно полезному для страны пути, а по первому, простому и привычному – по пути ограничений и наказаний. И в этом случае мы тоже вынуждены будем встать и обнажить голову. Но теперь уже в знак скорби по безвременной кончине свободы массовой информации.

Впрочем, пока свобода слова еще дышит в нас, а не только в Конституции, мы в силах остановить процесс полной и окончательной ликвидации независимых СМИ в России. Мы вправе следить за тем, что варится в министерских кабинетах, и навязывать их обитателям нашу, общества, позицию. Там тоже есть люди, способные слушать и слышать, понимать и решать. Если же мы будем только охать и ахать, то рискуем оказаться в положении вороны, которая, испугавшись куста, летит прямиком в расставленные вовсе не на нее силки. Мораль: главное для вороны – не накаркать.

Автор – министр печати РФ в 1992–1993 гг., секретарь Союза журналистов России.