Posted 6 ноября 2006,, 21:00

Published 6 ноября 2006,, 21:00

Modified 8 марта, 08:52

Updated 8 марта, 08:52

Тень смуты

Тень смуты

6 ноября 2006, 21:00
Тень смуты

Вопреки апокалиптическим предсказаниям, «Русский марш» не стал событием. Официальный запрет на проведение шествий под экстремистскими лозунгами, суровые предостережения властей и тотальная милицейская профилактика сделали свое дело – не позволили продемонстрировать такое «единство», от которого шаг до погромов. Событием стало другое – все, что происходило вокруг «Русского марша» накануне 4 ноября. Общественный ажиотаж. Нагнетание атмосферы. Подготовка ответного марша – антифашистского. Мучительные метания властей между «разрешить» и «запретить». Всеобщая тревога и взнервленность. В этом смысле «Русский марш» вполне состоялся и достоин считаться событием. Надеюсь, оно заставит нас отказаться от заблуждения, что вскипанием подобных страстей мы обязаны исключительно новому празднику (хотя его националистическая провокативность была изначально запрограммирована) и проникнуться пониманием, что налицо лишь ноябрьское обострение российской повседневности. Ибо «Русский марш» – не в шеренгах хоругвеносцев, шествующих под лозунгом «Россия – для русских!», а в головах (судя по тому, что 60 процентов населения на этот лозунг с энтузиазмом откликаются).

Бывший лидер партии «Родина» Дмитрий Рогозин, один из устроителей «Русского марша», 3 ноября не скупился на заверения: «Любые лозунги и символика, не согласованные с организаторами, будут пресекаться. В контакте с правоохранительными органами любые экстремистские выходки будут погашены». И вообще, мол, мы – за здоровый национализм. Дмитрий Олегович – человек образованный. И ему ли, знатоку российской истории, не знать, что национализм, замешенный на русской идее, здоровым не бывает. У нас он неизменно рифмуется с «Бей… (кого бить в очередной раз, погромщики подскажут), спасай Россию!».

Характерно, что во многих городах, прежде всего в Москве и Санкт-Петербурге, «Русский марш» все-таки был запрещен. Во избежание мордобоя и беспорядков? По официальной версии, именно из-за этого. Но подлинную мотивацию запрета следует искать не в правоохранительной, а в идеологической сфере. Власть обнаружила, что утвердить госмонополию на здоровый (умеренный) национализм не получается. Так как появился конкурент. Уличный. Ультрарадикальный. И совершенно неуправляемый. Его притягательными лозунгами и неконтролируемой активностью на грядущих парламентских выборах может быть собрано столько голосов, что обеим партиям власти, старшей и новорожденной, мало не покажется. Ну да, ведь все тот же Рогозин был отодвинут от руля партии «Родина» как раз потому, что вышел из повиновения. Метаморфоза, произошедшая с ним, напоминает историю провинциального актера Афанасия Бубенцова – главного героя фильма «О бедном гусаре замолвите слово». На период прошлой думской кампании Рогозин был нанят Кремлем изображать «главаря бунтовщиков» – лидера левой оппозиции. Власть попросила Дмитрия Олеговича оказать ей скромную услугу – отобрать 5–7 процентов у коммунистов. Как? Ну покричать в микрофоны и телекамеры что-нибудь типа: «Сатрапы! Палачи! Душители свободы!». Бояться, сказали, не надо: ответная стрельба из-за Кремлевской стены будет производиться холостыми патронами. Ну кто же мог предвидеть, что Рогозин после своей сенсационной победы так возомнит о себе, что примется отбирать голоса уже у партии власти. Дальше было опять как в том фильме. Испытав на себе всю мощь государственной тирании (отстранение «Родины» от выборов в Мосгордуму и ряд региональных парламентов, зубодробительные сюжеты в новостных телепрограммах, смещение с высокого партийного поста), нанятой лицедей дозрел до настоящего публичного бунта.

Вернемся к прошедшему празднику. Спекуляция на ксенофобских настроениях – дело обычное. Спекуляция же на них в День народного единства выглядит злой шуткой. Это было бы шуткой истории, велевшей нам праздновать 4 ноября как важнейшую дату. Но 4 ноября стало государственным праздником по странной прихоти власти и придумано было, кажется, с одной лишь целью – заместить 7 ноября (годовщину действительно грандиозного, как бы кто к нему сейчас ни относился, события, изменившего ход мировой истории) другим выходным днем. Между прочим, День Победы стал государственным праздником и красным днем календаря только в 1957 году. А первые послевоенные годы эта великая дата в истории страны официально не отмечалась. Но она отмечалась всенародно. И без всякого календарного напоминания. Ее нынешний государственный статус не был сочинен. Он вызрел. Из нашей исторической и просто человеческой памяти. День народного единства не имеет такого происхождения. Он не выношен, а учрежден. Поэтому, согласно опросам, более 80 процентов российских граждан либо вообще не знают, либо плохо понимают, что мы празднуем в этот день. А иные наши соотечественники задаются привычным для них вопросом: если единство, то против кого? И привычно же для себя отвечают на этот вопрос.



Автор – публицист, политический обозреватель «Российской газеты».

"