Инноваторы по импорту

В документе сказано, что миграционные послабления будут введены для организаций, деятельность которых «направлена на развитие фундаментальных и прикладных научных исследований, экспериментальных разработок, коммерциализацию научно-технических результатов, инновации». Указаны и семь структур, которые получают право выписывать «мозги» из-за границы на льготных основаниях. Это РОСНАНО, Российская венчурная компания, Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, Российский фонд технологического развития, Фонд инфраструктурных и образовательных программ, Росатом и Ростехнологии.

Финансирование науки у нас достигло в этом году 27 млрд. долларов, однако Россия по этому показателю находится на 8-м месте в мире, и «инновационного скачка» пока не наблюдается. Слабым звеном отечественной науки остается ее явно недостаточная связь с производством и бизнесом. Лишь три российские компании входят в мировую тысячу лидеров по исследованиям и разработкам. Да и то, по данным Минэкономразвития, места эти весьма невысоки: «Газпром» – 108-е место по абсолютному объему затрат, «АвтоВАЗ» – 758-е и «Ситроникс» – 868-е место. Между тем, по оценкам ведомства, инновационный рывок российской экономики возможен только при удвоении доли высокотехнологичного сектора в ВВП (до 17–20% ВВП к 2020 году).

Как и во времена Петра, рубившего «окно в Европу», в России сейчас катастрофически не хватает передовых технологий. Но не только. Нужны эксперты, которые могли бы обратить изобретения в конкретную ощутимую прибыль. А с этим как раз заминка. Замдиректора Межведомственного аналитического центра Юрий Симачев рассказал «НИ»: «Судя по списку организаций, речь идет о привлечении специалистов высокого ранга, с высокими зарплатами, не только работающих в сфере фундаментальных исследований, но и способных привлечь инвестиции в определенные сектора экономики». По мнению аналитика, Минобрнауки пытается завлечь в Россию ученых, инженеров, продвинутых менеджеров, разработчиков экономических проектов, аналитиков рынков, способных «прозревать будущее» и выбрать правильные направления развития страны. Г-н Симачев констатирует, что число таких специалистов в России сейчас «очень ограниченно». Между тем в силу менталитета эти люди, которых можно назвать научно-финансовыми гуру, по словам эксперта, «по своей природе путешественники». Они работают в странах, способных обеспечить им высокий доход, и не любят долго засиживаться на одном месте. «Вчера – в США, сегодня – в Китае, завтра, если получится, – и в России», – сказал специалист. Так что упрощение въездных процедур, которое предлагают чиновники, для них весьма актуально.

Однако вопрос заключается не только в снятии административных барьеров, но и в том, сможет ли Россия заинтересовать этих «гуру» высокими окладами. По нынешнему миграционному законодательству, статус высококвалифицированного специалиста может получить только тот работник, которому работодатель готов платить не менее 2 млн. руб. в год. Но если, скажем, для нефтянки это не проблема, то для научных и тем более образовательных организаций – весьма проблематично. Поэтому Минэкономразвития предлагает сейчас снизить зарплатный пороговый уровень для иностранных специалистов.

Но, как отмечают эксперты в сфере программирования, например, работа специалиста высокого класса по «софту» за рубежом оценивается не менее чем в 70 тыс. долларов в год. В России много программистов, создающих ПО для иностранных компаний, и страна могла бы в этом смысле обойтись собственными кадрами. Но при этом у нас очень ограничен круг спецов уровня менеджера, то есть способных соединять отдельные программы в «цепочки» продвинутых продуктов, которые стоят гораздо дороже и способны приносить более высокую прибыль. Ожидать, что к нам даже благодаря миграционным поблажкам хлынет поток высококлассных программистов, скажем из Индии (а их сейчас очень много в Америке), едва ли приходится. Большинство создателей ПО работают в режиме аутсорсинга, то есть отправляют свой продукт фирме-заказчику по Интернету, чтобы таким путем уйти от высоких налогов.

Что касается стран, из которых ожидается наплыв спецов, то, как сообщили «НИ» в пресс-службе Минобрнауки, «согласно новому проекту не будет деления на приезжающих из стран СНГ или дальнего зарубежья». Как свою отдельную заслугу министерство отмечает, что введение нового порядка «не приведет к увеличению расходов бюджета, выделению дополнительных ассигнований или сокращению соответствующей части бюджетов». Однако пока не совсем ясно, как обеспечить высокие зарплаты иностранным специалистам и не «напрячь» бюджет, если наука у нас финансируется в основном из казны, а бизнес, увы, все еще отнюдь не заинтересован в развитии инновационных технологий.

Руководитель пресс-службы РОСНАНО Ирина Шабанова сообщила «НИ»: «Приглашать иностранных экспертов планируется для проведения научно-технической экспертизы предлагаемых проектов, а также в компании, занимающиеся конкретным бизнесом в рамках нашего проекта». Очевидно, предполагается, что эти инновации должны принести быструю прибыль, а заодно обеспечить высокие оклады приглашаемым иностранцам. Однако, по данным Минэкономразвития, в прошлом году в серьезные вложения в разработку и внедрение технологических инноваций осуществляло лишь 9,4% от общего числа российских предприятий. Для сравнения: в Германии таких почти 70%. Так что сфера применения знаний зарубежных специалистов в России пока остается очень узкой.

Кроме того, как сказал «НИ» генеральный директор компании Grinvil Immigration Service, изучающей иммиграцию из России и в Россию, Григорий Виленский, инициатива Минобрнауки по отмене миграционного контроля для приглашаемых специалистов выглядит весьма странно. «Во всем мире, в частности в ЕС, для въезда даже научного работника требуется виза и приглашение от компании, в которой он будет работать, просто так никто не может приехать». Что вполне объяснимо, ведь под видом специалиста, например, в области атомной энергетики вполне может приехать «ученый», работающий на международных террористов.