«Война идет внутри самой власти»

– Обращение президента к россиянам вызвало неоднозначные оценки. Что в нем вам показалось наиболее важным?

– Я считаю, что самым важным в выступлении президента была часть, где он говорил о том, что неким силам не удастся расколоть страну. Я вижу в этом однозначную ссылку на то, что в верхушке российской элиты существуют противоборствующие кланы. И они используют продолжающийся чеченский конфликт в качестве площадки для сведения счетов между собой и попыток изменить формат существующего в России политического режима. Эта мысль достаточно прозрачно прозвучала в обращении президента. Поэтому я думаю, что главный акцент выступления Владимира Путина сводится к тому, что атака идет непосредственно на него. Эта атака ведется частью элит, которые не принимают сложившуюся ситуацию, форму и стиль руководства президента. И эти силы используют для дестабилизации обстановки в стране такие радикальные методы, как теракт в Беслане.

– Кто же атакует президента?

– Я думаю, что это некая связка части олигархов, прикормленных ими силовиков и представителей старых элит. И чеченская война активно используется как повод для развязывания внутреннего конфликта в России. Именно об этом президент и говорил. Только мне кажется, что он был слишком осторожен в своих формулировках. Возможно, было бы целесообразно более открыто говорить о том, что на него оказывается давление. Но причину его сдержанности понять можно. Скажи он, что данный теракт был просто инструментом для сведения счетов во внутренней, межклановой политике России, и последствия такого признания могли бы быть непредсказуемыми. Потому что такого рода выводы могли бы задним числом быть распространены и на минувшие деяния: тот же теракт на Дубровке и взрывы домов на Каширке и в Печатниках.

– О каких мерах, «направленных на укрепление единства страны», по вашему мнению, говорил президент в своем выступлении? Что власть предпримет в ближайшем будущем?

– Я могу сказать, что власть вряд ли предпримет, но что сделать следовало бы. Я имею в виду прекращение чеченского конфликта и тем самым уничтожение плацдарма, который способствует возобновлению таких атак в будущем. Ликвидация конфликта в Чечне нанесет сильнейший удар по скрытой гражданской войне, которая идет в верхах российской власти.

– Если на президента, как вы выразились, идет атака, то как он отвечает на нее?

– Кое-кто из его противников уже сидит. Но я думаю, что основная часть их настолько хорошо организована и обладает такими связями, что такой иммунитет до поры до времени позволяет им избегать ответственности. Ведь не может же президент отвечать своим противникам той же монетой? Наносить удары персонально тоже опасно. Это еще больше раскачает лодку российской власти. К сожалению, у Владимира Владимировича здесь невыгодная позиция.

– Каковы политические последствия нынешнего кризиса?

– Сегодня стабильность российского общества вещь очень хрупкая, и ее запас истощен до предела. Последствием нынешнего кризиса может стать растущее отчуждение по отношению к России со стороны внешнего мира. Залп публикаций последних дней, в которых речь идет о том, что Россия – единственный виновник произошедшей трагедии, выступление министра иностранных дел Голландии – все свидетельствует об этом. Внутри же страны и так все накалено до предела. Не случайно президент сказал, что будет рассматривать в качестве террористов всех, кто поддастся на эту провокацию. Это означает, что он учитывает возможность взрыва ситуации на всем Северном Кавказе, а это точно приведет к необратимым последствиям для всей Российской Федерации. Само это предупреждение из уст президента демонстрирует нам, насколько тонок этот последний слой гражданского мира и что мы находимся в тяжелом предкризисном состоянии.

Что будет дальше?

Рамазан АБДУЛАТИПОВ, член Совета Федерации, президент Ассамблеи народов России:
– Существует опасность того, что чудовищная драма в Беслане приведет к новым межнациональным конфликтам на Кавказе. Хотя глубинных причин для ненависти между народами Кавказа нет. Это все привнесено или политическими режимами, существовавшими ранее, или различного рода террористами и бандитами. А в результате за них отдувается народ. Сегодня когда я смотрю СМИ и Интернет, то нахожу там очень много опасных намеков, которые могут спровоцировать конфликты. В частности, так и не могут установить, кто такой террорист по кличке Магас. Пишут, что за этой кличкой скрывается Евлоев, а это явно ингушская фамилия. Или пишут, что это некий Тизиев или Тазиев. На Кавказе очень внимательно следят за тем, как звучат фамилии. Мне кажется, что это явно какие-то провокации. Поэтому такие вещи нужно тщательно выяснять и не давать информацию, если она не проверена. И еще я очень надеюсь, что хотя бы теперь власть поймет: для преодоления кризиса на Северном Кавказе нужна повседневная и последовательная работа. Власть должна принять на вооружение программу постконфликтного развития этих регионов.

Михаил МАРКЕЛОВ, член комитета Госдумы по безопасности от фракции «Родина»:
– По моему мнению, следует ввести чрезвычайное положение не только на территории Северной Осетии, но и всей России. Гражданское общество с пониманием бы отнеслось к такой мере, потому что сейчас ему, как никогда, необходимо консолидироваться в борьбе с врагом, который стал общим. В СМИ во избежание спекуляций должна появиться жесткая цензура. Накануне событий в Беслане безумные репортажи Анны Политковской просто провоцировали ситуацию в регионе к обострению. В этой связи очень актуально прозвучало обращение президента Путина к народу. С одной стороны, он попытался успокоить граждан, с другой дал понять – некоторое ужесточение все же будет. И это правильно: пускай, будет некоторый карт-бланш у силовиков. Но это не завинчивание гаек. Другое дело, что ответственность за случившееся должна для кого-то наступить. Мне непонятно, и я буду делать соответствующий доклад на заседании комитета, где во время трагедии был Мурат Зязиков, президент Ингушетии. Ведь Беслан – отголосок вторжения боевиков в Ингушетию. И я считаю, что г-н Зязиков тогда сдал республику боевикам, а сейчас просто отсиделся.