Организатор проекта «Народный избирком», политолог Дмитрий Орешкин

– Дмитрий Борисович, не противоречит ли закону ссылка президента страны на результаты социологического опроса за четыре дня до голосования?

– Владимир Путин высказался достаточно аккуратно. Запрещена именно публикация данных соцопросов. А Путин ведь не дает точные цифры, и тут к нему формально придраться нельзя. К тому же пропаганда запрещена только в последний «день тишины». В то же время не по букве, а по духу закона пропаганда из уст гаранта Конституции ставит под сомнение справедливость выборов. То, что это не совсем честная игра, мне очевидно. Но здесь мы, скорее, можем говорить о нарушении духа Конституции и закона о выборах. Формальное обвинение за это вряд ли может быть вынесено.

– Сегодня местные избирательные комиссии получили письмо с предписанием не препятствовать работе наблюдателей на выборах, тем самым им строго запретили нарушать закон о выборах. Членам комиссий обязательно напоминать сверху о недопустимости уголовных преступлений?

– Это означает, что вышестоящее начальство дистанцируется от практики, реализованной на местах. Тут надо понимать истинную иерархию бюрократического чинопочитания. На первом месте в ней стоит прямой указ начальства. Для губернатора – это президентский, для местных начальников – губернаторский. На втором месте, если чиновник принадлежит к федеральной структуре, стоит указание столичного министерства. И только на третьем, четвертом и пятом – стоят права и свободы, прописанные законом. Закон для них – вещь абстрактная, а указание вышестоящего руководства – вещь конкретная. Федеральный закон ясно указывает на права наблюдателей. Но на местах, а иногда и в центре эти нормы демонстративно попираются, потому что противоречат практическим интересам начальства. Когда сверху предписывается соблюдать букву закона о выборах, это сюрреализм. К тому же за соблюдением норм должна следить прокуратура. За нарушение закона о выборах, кстати, может грозить до четырех лет отсидки. На бюрократическом языке эта избиркомовская бумага значит, что мы призвали своих подчиненных соблюдать закон и теперь спрос уже с них. При этом все прекрасно понимают, что начальники на местах будут действовать в интересах своих начальников. Если они бояться наблюдателей, то они их вышвырнут, и никакие письма не сработают.

– Эти выборы накануне единого дня голосования по стране особо декларируются властью как «небывало» либеральные...

– Когда власть говорит о «честных выборах», надо это читать «честнее, чем обычно». И это правда. Наблюдатели отрезали самый эффективный и в то же время самый тупой и грубый «ночной» способ фальсификации – вульгарное переписывание протоколов после завершения работы комиссии, когда тому, кому надо, можно запросто приписать голоса, а кому надо – убавить. Эта штука, по крайней мере, в Москве уже не проходит, потому что были скандалы: всплывали протоколы, по которым, скажем, за «Яблоко» в протоколе 271 голос, а на официальном сайте всего 3, за «ЕР» на бумаге 600, а в электронной версии 1015. Скандалы в Москве не нужны, в этом заинтересован сам Собянин. И это заслуга наблюдателей. Можно с определенной уверенностью сказать, что фальсифицированных голосов на предстоящих выборах будет меньше, снижается и сама роль фальсификата.

– То есть овчинка выделки не стоит?

– На думских выборах «Единой России» приписали 15–17 процентов. Реальный итог был не больше 30 процентов, а написали в Москве 46,6 процента. Сейчас, по моим прогнозам, весь объем фальсификата не превысит 5 процентов. Он, конечно, будет. Будут скандалы, вбросы бюллетеней, крики – показатель того, что наблюдатели работают. Но с помощью фальсификата сейчас невозможно существенно изменить расклад сил. Сейчас, подчеркиваю, от фальсификата больше ущерба, чем пользы. Овчинка выделки не стоит. Парадоксально, но факт. Однако начальники-то на местах знают, что надо обеспечить победу, иначе их накажут. Как обеспечить? Да как умеем, так и обеспечиваем. Поэтому на местах будут жульничать, потому что не умеют по-другому. А начальство наверху, может быть, и не хотело, чтобы они жульничали, но его устроит и то, что никого не поймают за руку. В общем, глядя сверху, овчинка не стоит выделки, но снизу этого не понимают.

– Чем, на ваш взгляд, эти выборы принципиально отличаются от последних парламентских и президентских кампаний?

– Власть прекрасно понимает, что реальной альтернативы их кандидатам нет, поэтому она может позволить «честные» выборы. Раньше расчет был на низкую явку, на то, что никого эти выборы не интересуют. Раньше власть особенно и не протестовала, когда люди называли выборы купленными. Тем лучше, не ходите на них! Это между ними называется «без фанатизма». Чем меньше придет свободного народа, тем большую роль сыграет так называемый «управляемый электорат». Это военнослужащие, которые дают 100-процентную явку и гарантированное голосование за кандидата, которого назвал майор. Кроме этого, пациенты в больницах, подследственные заключенные, которые еще не лишены права голоса, пенсионеры, которых через жэки и ветеранские организации выводят голосовать за небольшие посулы, бюджетники – это все управляемый электорат. Если явка 30 процентов, то можно гарантировать, что абсолютное большинство проголосовавших составят эти категории граждан. И это власть вполне устраивает. У нынешних выборов сценарий другой. Не без помощи власти вытащили Навального, чтобы создать конкуренцию. Тем более, выросло новое поколение, которое не такое боязливое, и оно ощутило драйв от выборов. Можно придумывать массу наукообразных причин, почему так получилось. Одна из причин, по-моему, давление наблюдателей. Но вертикаль устроена так, и это по всей России, что по ней не дашь команду «обеспечить ровно 53 процента», чтобы результат выглядел реалистично... Вертикаль не полностью управляема. Это профсоюз людей, которые заинтересованы в одном – обеспечении своего карьерного роста. Власти они могут помочь одним способом – нарисовав, скажем, 70 процентов на местах. Им не объяснишь, что усердствовать не надо! Схема работает сама по себе. Поэтому и привлекают более-менее авторитетного альтернативного кандидата, который не выиграет, но обеспечит конкуренцию.

– Единый день голосования – это хорошая идея или тоже хитрый прием для манипуляций на выборах?

– Безусловно, он на руку власти. В этот день идет огромное количество выборов (местных, республиканских, даже федеральных), и в этом потоке внесистемная партия теряется. У нее намного меньше людских, финансовых и временных возможностей, чтобы действовать сразу по всем направлениям. В этом смысле единый день голосования дает преимущество тому, в чьих руках государственный аппарат. Это неудобно и наблюдателям. Физически невозможно находиться во всех местах сразу, а политически активных людей, которые становятся наблюдателями, не так много. Их просто не удается «размазать» по всем участкам, и часть выборных пунктов остается без контроля. Это в Москве оппозиционный кандидат может собрать на выборы 10 тыс. волонтеров, а в провинции такие цифры нереальны.

– Власть после этих «новых» выборов станет полностью легитимной, у нее будут развязаны руки…

– Не думаю, что власть сразу начнет бросать всех в темницы. Дело в том, что вместе с легитимностью власть приобретет и легитимных оппонентов, которые становятся все сильнее. В какой-то мере легитимность, наоборот, свяжет власти руки.