Били и будут бить

Реализация проекта по мониторингу ситуации с пытками в Московской области началась в конце 2002 года. С тех пор в Комитет за гражданские права поступило около 200 обращений, из которых после анализа правозащитников 120 эпизодов были признаны именно пытками. Председатель комитета Андрей Бабушкин говорит, что зачастую люди жалуются на пытки в тех случаях, когда этот термин применять нельзя. Например, при задержании преступник оказывает сопротивление, и в этом случае сотрудник милиции вправе применить силу. Однако отмечено и немало случаев самых настоящих, подпадающих под международное определение этого понятия пыток.

Так, в начале января в городе Дзержинске был задержан по подозрению в хранении оружия гражданин Синцов. Во время обыска, требуя от него указать место, где он хранит оружие, его, раздетого, в наручниках, приковали к дереву и так продержали в течение 2,5 часа.

Порой жертвами пыток становятся не только подозреваемые в совершении преступления. Так, жительница подмосковного города Королев, Евдокия Коченкова, после исчезновения сына настойчиво требовала начать его розыск. Ее неотвязность возмутила милиционеров. Женщину затащили в милицейский «уазик», где жестоко избили. А затем в отделении на нее же еще составили протокол о мелком хулиганстве.

Правозащитники сталкивались и со случаями массового применения пыток. В конце сентября прошлого года в городе Лобня в изоляторе временного содержания были избиты 7 подростков. Когда правозащитники потребовали расследовать это дело, то получили весьма показательный ответ. Им сообщили, что определить, кто конкретно участвовал в избиении, не представляется возможным.

Андрей Бабушкин отмечает, что представители правоохранительных органов, как правило, сначала стремятся доказать, что не было самого факта насилия. Если таковой установлен, то заверяют о невозможности сыскать конкретных исполнителей, при том что круг лиц, имеющих доступ к пострадавшим, как правило, весьма ограничен. Если же удается и «фигурантов» определить, то вступает в дело прокуратура, которая непременно старается истолковать действия сотрудников милиции, как необходимую оборону.

Помимо собственно истязаний, применяется в качестве пытки также неоказание медицинской помощи. Арман Хачатрян, например, уже 8 месяцев находится в следственном изоляторе «Матросская тишина» по обвинению в ограблении инкассатора. Мужчина отказывается признаваться в преступлении. Соответственно ему отказываются извлечь из ноги пулю, которую он получил во время задержания.

В российском законодательстве статья о пытке до сих пор отсутствует. Слово это упоминается лишь в статьях об истязании и о недозволенном ведении следствия. Инициатива правозащитников включить статью о пытках в отдельную статью Уголовного кодекса успехом не увенчалась.

Заявления правозащитников корреспондент «НИ» попросил прокомментировать профессора кафедры криминологии Московского университета МВД России, заслуженного сотрудника органов внутренних дел РФ Бориса Калачева. «Лично мне впервые довелось наблюдать пытку в 1981 году в одном из районов Грузии. – сообщил г-н Калачев. – Находясь там в служебной командировке, я стал невольным свидетелем того, как два оперативника уголовного розыска истязали женщину, подозревавшуюся в краже драгоценностей у своего сожителя. Один из них намотал ее волосы на руку и лупил по ребрам ножкой от стула. Мои призывы прекратить избиение действия не возымели. Более того, у меня были после этого неприятности. Последующая беседа с местным прокурором также не привела ни к каким положительным итогам. Тем более что в конечном счете сломленная женщина созналась-таки в краже и «добровольно» выдала похищенные ценности.

Работая помощником депутата Государственной думы Александра Гурова (члена Комитета по безопасности), я не единожды читал письма, из которых следовало, что особенно на этапе дознания и предварительного следствия к заявителям применялось физическое воздействие со стороны оперативников, а то и следователей. По каждому из таких писем работниками прокуратуры и службами собственной безопасности органов внутренних дел проводились самые тщательные проверки. Однако большинство из них не нашли подтверждения».

Справка «НИ»

Наиболее полная и четкая формулировка понятия «пытка» дана в Декларации о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (принята Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1975 года). Пытка, согласно документу, это любое действие, посредством которого человеку намеренно причиняется сильная боль или страдание, физическое или умственное, со стороны официального лица или по его подстрекательству с целью получения от него или от третьего лица информации или признаний, наказания его за действия, которые он совершил или в совершении которых подозревается, или запугивания его или других лиц. В это понятие не включаются боль или страдание, возникающие только из-за законного лишения свободы, ввиду состояния, присущего этому или вследствие этого, в той степени, насколько это совместимо с минимальными стандартными правилами обращения с заключенными. В 1984 г. ООН принята Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. В СССР она вступила в силу в 1987 г.