СЕРГЕЙ ПАШИН

Нельзя терпеть в судейском корпусе людей, которые злоупотребляют своим положением, – заявил г-н Лебедев с трибуны только что завершившегося в Москве совещания председателей региональных судов.

Наконец-то коррумпированность российского судейского корпуса, знакомая согражданам на личном опыте и доказанная независимыми исследователями, подтверждена его пастырем. Между тем еще недавно, в 2001 году, полномочия московского судьи П. были прекращены за «голословные обвинения и оскорбительные высказывания... в адрес судейского сообщества»; впоследствии председатель одного из районных судов Смоленска, кандидат юридических наук М. получил взыскание за интервью, в котором назвал среди проблем российского правосудия коррупцию. Чинуши, развязавшие травлю коллег и подписавшие карательные решения, процветают и ни в чем не раскаиваются. Преследование судей за убеждения и независимое профессиональное поведение привычно для квалификационных коллегий, члены которых выслуживаются перед председателями судов. А эти последние заинтересованы в том, чтобы на правовом поле, с которого они кормятся зеленью, царили тишь да гладь.

В прошлом году квалификационные коллегии выдали генеральному прокурору для уголовного преследования всего шестерых судей, и этот скупой жест напоминает издревле принятое изгнание в пустыню козлов отпущения. Масштабы коррупции в судейской среде неизмеримо выше, а платные услуги, оказываемые из-под полы мантий, стоят дороже, чем теневые сделки в сферах медицины и высшего образования.

Наши предусмотрительные судьи вымогают взятки главным образом за ускорение судопроизводства и вынесение законных решений: не подмажешь – не поедешь. При этом деньги берут не у всякого, а с разбором, как правило, у лично известного судье адвоката, умеющего «решать вопросы». Щедро оплачивается заинтересованными лицами и так называемая «дискреция». Например, судья может заключить подозреваемого под стражу или же отказать следствию в постановлении об аресте. Оба решения могут быть логично обоснованы, особенно по делам о ненасильственных, «беловоротничковых» преступлениях, и тут-то на чашу весов ложится конверт, а то и чемоданчик с купюрами. При арбитражных судах пасутся посредники, передающие судьям взносы сторон в размерах, составляющих определенный процент от «цены вопроса». Типично это, в частности, в ситуациях, когда банки обжалуют акты налоговых инспекций о списании с их счетов круглых сумм. Незамедлительное рассмотрение жалобы стоит от 10% до 20% подлежащих обращению в доход государства средств. Конечно, греют руки не только судьи, но и, например, аппаратные девицы, отвечающие за организацию приема граждан. В Верховном суде теперь отказались от предварительных бесед с просителями, и кое-кто из-за этого лишился верного дохода.

Очевидно, борьбу с коррупцией в судебной системе следует начать с опубликования коррупционных прейскурантов, и, полагаю, весьма осведомленные руководители высших судов могли бы внести неоценимый вклад в эту работу. Хорошо бы успеть до мартовских выборов.

И последнее. Вина судей, осмелившихся заговорить о пороках правосудия на два года раньше председателя Верховного суда, непростительна, и эти отщепенцы не вправе рассчитывать ни на сочувствие коллег, ни на реабилитацию. Довольно им того, что они теперь знают, с какой скоростью распространяется правда в беспринципной среде.