Posted 2 февраля 2004,, 21:00

Published 2 февраля 2004,, 21:00

Modified 8 марта, 09:45

Updated 8 марта, 09:45

БОРИС КАГАРЛИЦКИЙ

БОРИС КАГАРЛИЦКИЙ

2 февраля 2004, 21:00
По мнению директора Института проблем глобализации Бориса Кагарлицкого, в России зарождается леволиберальное движение, которое удержит страну от перехода к авторитаризму. При этом носители этой идеи не оформлены ни в какую политическую организацию. Ни КПРФ, ни «Родину» назвать левыми партиями нельзя.

– Какие российские политические партии можно назвать левыми?

– В свое время говорили, «в СССР нет секса». Так и сегодня можно, глядя на российский политический спектр, сказать, что левых у нас нет. Левой партией ни в коем случае нельзя назвать КПРФ, хоть эта партия и занимает в нашей стране место левой оппозиции. КПРФ на самом деле является правонационалистической партией, глубоко враждебной левой идеологии. Не случайно ее прошлый идеолог Александр Проханов называл компартию «красно-белым союзом». Ведь эти люди выступают под красными знаменами и в то же время считают императора Николая Второго великомучеником, а учение Православной церкви лидер коммунистов Геннадий Зюганов называет основой своих идеологических воззрений. КПРФ построена не на идеологии, а на том, что в стране есть некоторое количество несчастных пенсионеров, которые абсолютно не сведущи в идеологии и действительной политике партии, но которые за нее все равно будут голосовать, и она будет стабильно проходить в Думу. Близкий к коммунистам журналист Анатолий Баранов даже назвал КПРФ «лицензированной государством монополией по оказанию оппозиционных услуг населению».

– Параллельно продавая места в партийном списке банкирам и олигархам?

– Да, продают. Поскольку идеология никакого значения не имеет, остается только бизнес. И когда говорят, что КПРФ предала своих избирателей, начав торговлю местами, это абсолютная неправда. У КПРФ никогда не было никаких идеологических обязательств перед избирателями. Тем более места продавались во всех других списках тоже. Бизнес КПРФ будет жить, пока есть пенсионеры и пока власть дает нишу – «лицензию» на оказание оппозиционных услуг. И нынешняя проблема коммунистов не в том, что была торговля местами, а в том, что у них отняли лицензию.

– И отдали «Родине»?

– Нет, выставили на тендер. Судя по тому, что происходит сейчас с «Родиной», нельзя утверждать, что лицензию отдадут именно ей. Хотя первоначальный план был именно такой. Когда лицензию у КПРФ отняли, партия оказалась в жесточайшем кризисе. К тому же появилась «Единая Россия», занявшая нишу КПСС. И к ней ушел избиратель, который просто ждет подачек от власти. Ведь подачки надо ждать от власти действующей, а не от оппозиции. И КПРФ потеряла своих несчастных, социально-беспомощных избирателей, которые аполитичны и любят государство мазохистской любовью. У партии остались лишь сторонники, которые по-настоящему оппозиционны и политизированны. Но именно их больше всего оскорбляет поведение партийного руководства – торговля мандатами, соединение белогвардейской идеологии с брендом коммунистической партии. И возникает двойной кризис: часть людей ушла, а оставшиеся в большинстве своем недовольны. Рядовые коммунисты – это люди, несовместимые с той партией, что есть сегодня. И кризис проявился на всех уровнях. Партия потеряла места в Думе. Началась страшная склока в руководстве.

– Вы имеете в виду конфликт Зюганова и Семигина?

– Да. При этом у борющихся групп напрочь отсутствует какая-либо политическая программа. Если в 1903 году можно было четко выявить различия между Лениным и Мартовым, большевиками и меньшевиками, то сейчас человек, прочитавший полемику Зюганова и Семигина и не знающий подноготную их личных взаимоотношений, просто не поймет, в чем состоит принципиальная дискуссия, чем в политическом и идеологическом плане одна группировка отличается от другой. Выяснение отношений в руководстве КПРФ идет на уровне кухонной склоки в коммунальной квартире, на взаимных обидах, что кто-то кому-то вывалил мусор под дверь.

– То есть компартия обречена?

– КПРФ возникла в процессе перехода России к капитализму из того строя, который был раньше. Я не считаю его социализмом, но это другой вопрос. Сейчас переходный период завершен, и все переходные образования оказались нежизнеспособными. Кстати, это относится также к «Яблоку» и СПС.

– Вернемся к нашим левым. Кроме КПРФ, есть еще «Трудовая Россия», РКРП.

– Это тоже умирающие организации. Причем они начали умирать еще раньше, чем КПРФ. Хотя эти коммунистические партии сталинского типа в отличие от КПРФ действительно можно назвать левыми. В том смысле, что они опираются на трудящихся, на низы общества и возводят свою идеологическую родословную не к православию, а к революции 1917 года. Другое дело, что их понимание социализма ограничено тем, что было в СССР. А время этой идеологии ушло и в России, и в остальном мире. Сталинизм на левом фланге умер естественной смертью.

– Почему на Западе антиглобалисты собирают многотысячные молодежные митинги, а у нас ничего подобного не происходит?

– Антиглобализма как такового в природе не существует. Это слово придумали журналисты, которые не любят левых, чтобы дискредитировать и обессмыслить их выступления. Точно так же диссидентов в СССР называли антисоветчиками, которыми те не являлись. Так и антиглобалисты не являются противниками глобализации. Наоборот, они выводят движения левого толка на глобальный уровень. Они являются антикапиталистами, но именно глобальными антикапиталистами. А поскольку в России нет ни сильных левых партий и профсоюзов, ни радикальных женских организаций, ни серьезных экологических движений, то соответственно не может быть и антиглобалистов. Когда толпа хулиганов бросает бутылки в кафе «Макдоналдс», это не антиглобалисты. А вот массовые протесты в Воронеже полтора года назад против повышения тарифов ЖКХ – это классические антиглобалистские выступления.

– То есть на сегодняшний день левых сил в стране нет, но есть левые ожидания. А может их удовлетворить Сергей Глазьев, явно претендующий на протестный электорат?

– Карьера Глазьева как левого политика уже закончена. Чтобы стать левым кандидатом в президенты, ему надо было идти на выборы во главе левого блока «Товарищ», который первоначально и планировалось создать. Но вместо этого Кремль создал правый блок «Родина», по своей идеологической конфигурации напоминающий КПРФ. И опирающийся не на социальную программу, а на государственно-державнические лозунги, на националистическую ксенофобскую риторику. В то время как видовой признак левых – это интернационализм. Теперь Глазьеву, который скомпрометировал себя сотрудничеством с Рогозиным, стать лидером левого объединения уже невозможно. Это все равно, что в довоенной Германии человек вышел бы из компартии, поработал немного в NSDAP, а затем вернулся и сказал – а теперь я возглавлю социал-демократов.

– Как вы считаете, появление сильной социал-демократической партии в России возможно?

– Нет. Россия – это страна периферийного капитализма. А социал-демократия существует только в богатых странах «центра». Когда страна благодаря своему привилегированному положению в мировой системе получает дополнительные ресурсы, а затем перераспределяет эти сверхдоходы в пользу рабочих, не трогая при этом буржуазию. В рамках российского капитализма такая модель невозможна.

– А что возможно?

– Возможно появление гораздо более радикального левого движения, поддержанного широким социальным блоком различных угнетенных и эксплуатируемых слоев. Его основу составят прежде всего высококвалифицированные специалисты, находящиеся в нижней части среднего класса. Сейчас социальная активность в этих группах возрастает. Изменилось и их поведение при голосовании. Если раньше жители крупных городов, молодежь, высокооплачиваемые рабочие, преподаватели вузов были опорой либеральных реформ, то теперь именно в этих социально-демографических зонах нарастают левые настроения. К тому же в стране усиливается авторитаризм, она движется уже даже не к «управляемой демократии», а к демократии «фасадной». В результате либералы недовольны, им становится понятно, что необходимо что-то серьезно менять в политической системе. Но также понятно, что изменения в политической системе невозможны без опоры на реально массовое движение. Пока его нет. И классические либералы своими программами его не вызовут. Невозможно повести массы людей под лозунгом приватизации ЖКХ. А вот сочетание либеральных политических ожиданий с левыми социальными ожиданиями породить это движение может.

– И каковы шансы кандидата от этого движения на выборах 2008 года?

– В современной России невозможна победа никакого президента и никакой партии кроме «партии власти». Иное может произойти только в случае кризиса системы, когда развалится нынешний порядок вещей. А пока мы играем по сегодняшним правилам, на выборах 2008 года победит наследник нынешней власти.

"