Михаил Боярский

– Ваш Д’Артаньян воевал с гвардейцами кардинала Ришелье. Нынешнее противостояние двух партий власти – «Единой России» и «Справедливой России» – можно сравнить с борьбой королевских мушкетеров и гвардейцев кардинала?

– Нет, ассоциаций не возникает. Я думаю, что здесь более нечистоплотные технологии. И борются они вроде бы за одно и то же, но победить хотят для решения своих личных вопросов. Я не вижу особой разницы между этими партиями. Если они все хотят добра нашей стране, то чего же тогда не объединятся? Да и особой борьбы между ними я не вижу. Просто безумное количество денег уходит на рекламу. Лучше бы отдали эти деньги пенсионерам.

– Вам какая партия симпатична?

– Я беспартийный, но поддерживаю «Единую Россию», потому что мне нравится вертикаль власти. Я, вообще, за монархию, за умную голову во главе государства. И не я один такой. Многие считают, что конституционная монархия России гораздо ближе.

– Ближе, чем демократия?

– Конечно. Ведь все выполняется мгновенно. В любой европейской стране пока закон в трех чтениях примут – год пройдет. А при монархии – завтра прибавить зарплату таким-то. Завтра чтоб не было ни одного террориста в таком-то районе. И выполнялось. Монархия же вытаскивает из человека только положительное, то, что требуется отечеству. А свобода означает «делай, что хочешь». Поэтому вся власть коррумпирована, все хотят грести деньги. Свободу надо давать тем, кто умеет ею пользоваться. Фраза Горбачева, что все разрешено, что не запрещено, у нас не проходит. Все ведут себя так, как им выгодно, думают только о себе. А это не христианская позиция.

– Почему? В Библии ведь сказано, возлюби ближнего как самого себя. То есть сначала полюби себя, а потом уже ближнего.

– Вначале нужно думать о ближнем. И научиться не воровать. В России это сидит в крови, особенно у чиновников. Вот артистов вряд ли назовешь ворами. Что они могут своровать? Реплику у партнера? Да, вероятно, не все артисты платят налоги. За рубежом это одно из самых страшных преступлений. А у нас артистам платят в конвертах. Даже в налоговой инспекции. Ты выступаешь, тебе конверт дают, и с Богом. Или, вы посмотрите, сколько пиратских дисков! В Европе мелодия в четыре такта, взятая из твоей песни – это уже суд. У нас же воруют музыку, как хотят и где хотят, и продают на каких угодно носителях.

– И что же делать?

– Ждать, пока цивилизация придет в нашу страну. В Думе же есть люди, которые обязаны этим заниматься.

– Они принимают законы, но законы не действуют.

– Вот поэтому я считаю, что если бы был царский указ поотрубать всем руки, кто занимается воровством, все бы быстро свели на нет. А так – ну, заплатят небольшой штраф, а заработают-то миллионы.

– На прошлых выборах вы были доверенным лицом Владимира Путина. Кого бы вы хотели видеть следующим президентом?

– Достойного преемника. Сейчас все называют фамилии Иванова, Медведева, Матвиенко. Но интрига состоит в том, что мы только в конце третьего акта должны узнать, кто станет президентом. Это детектив, в который играет вся страна и который завершится через год.

– Вы для себя уже определились с выбором или проголосуете за любого, на кого укажет президент?

– Я постараюсь к тому времени жить так, чтобы не задумываться о том, кто у нас президент. Вообще, чем меньше значит президент, тем правильнее живет страна. Страна не должна знать, кто ею управляет. Это как грамотный шофер везет в автобусе людей, и им безразлично, женщина это или мужчина, здоров он или болен, 15 лет ему или 90.

– Вы снимались во многих фильмах о разных исторических эпохах. В сегодняшней России аналогия с чем-то прослеживается?

– Пожалуй, такой параллели провести не смогу. Материально и технически мы шагнули далеко вперед. Во времена моего детства последним достижением был телевизор «КВН-49» с линзой. А сейчас телефоном можно бриться, стричься, мыться и мерить температуру. Зачем нужно продавать 300 разных марок телевизоров и восемь тысяч марок чайников? А человечество стало мельчать. Когда-то властители дум были такие люди, как Чехов, Достоевский, Гоголь, Пушкин. Сейчас таких вообще нет. Чем меньше у людей благ, тем больше духовности. Это сообщающиеся сосуды, и они должны быть хотя бы равными. А у нас сейчас идет перевес в сторону материального. И абсолютная духовная пустыня.

– Но во времена Чехова половина населения страны была неграмотной, а высшее образование имел 1% граждан Российской империи. Сегодня – поголовная грамотность, да и с высшим образованием у нас многие...

– Дело не в образовании. Люди и раньше говорили на многих языках. Знать 7–8 языков была не проблема. Но были личности, которые рождались на почве общего состояния страны. И всеобщая грамотность тут совсем ни при чем. Люди стали читать, но читают такой мусор! Лучше выпить полстакана родниковой воды, чем принести домой бак с мусором и там искать какие-то чудесные объедки. Это мусор, который никому не нужен. Какое образование было у Христа? Но его учение до сих пор существует.

– Вам предлагали сниматься в рекламе?

– Предлагали. И неоднократно. Но этим должны заниматься специальные люди. Вот если бы Высоцкий вдруг ни с того ни с сего рекламировал стиральный порошок, я бы очень удивился. Не дело хирурга-профессионала стричь ногти новому русскому. Я не знаю, зачем они на это идут. Если из-за денег, то вряд ли. Потому что люди, которых я вижу на плакатах, достаточно обеспеченные.

– В вашем активе – один из культовых киногероев. Сейчас вы художественный руководитель театра. Вы в профессии достигли всего или что-то еще осталось?

– Ни один нормальный человек ничего до конца в профессии достигнуть не может. Ни в журналистике, ни в актерском ремесле. Только смерть является завершением жизни. А даже когда болеешь – это еще не смерть. Менять профессию я не собираюсь. Стать режиссером театра не смогу – это другая профессия. Писать книги если и буду, то только для себя. Писать музыку я не умею – я не композитор. Сейчас Владимир Бортко снимает фильм «Тарас Бульба», и у меня там небольшая роль. И мне больше ничего не нужно. Я не стремлюсь сниматься сразу в 10 сериалах, чтобы везде показаться. Второй фильм, в котором я обязан принять участие, называется «Возвращение мушкетеров». Там будут заняты все актеры – и Фрейндлих, и Харатьян, и Смехов. Но основные роли будут играть дети мушкетеров. Еще я читаю пьесы, но не вижу в них сегодняшнего дня. Всё сказки, фантастика, блокбастеры. А при слове «блокбастер» я сразу знаю, что этот фильм ни про что, только для того, чтобы сделать деньги. Один из немногих фильмов, который пытался решить внутренние проблемы человека, – это «Остров». Но жизнь гораздо интереснее, чем подобие жизни, то есть чем любой творческий процесс. И я ценю ее больше, чем любое искусство.

– Но работа – это основное содержание жизни.

– Глупость. Это лошадь работает, только лучше, чем вы. Еще классики марксизма писали, что человека сделал труд. Но я думаю, что человека создал Господь Бог. Не знаю, много ли он над этим трудился. Думаю, что не очень. Другое дело, что труд отвлекает людей от жизни. Они боятся взглянуть на нее и тратят на труд этот маленький миг между прошлым и будущим, который называется жизнью. Для некоторых главное – чтобы их помнили. Мне это совершенно не нужно. Я не буду строить пирамиду Хеопса – меня, мол, не будет, а какие-то рукотворные памятники останутся. Зачем? Все равно ведь и это не останется. Желание продлить жизнь какими-то поступками у меня отсутствует. Самый главный и единственный способ, который подарил нам Бог продления всего, – это потомство. Потому что оно не закончится. А пирамиду сдует ветром, александрийские столпы рано или поздно упадут.

– Получается, что смысл жизни состоит в том, чтобы побольше завести детей?

– Да, конечно. И это совпадает с указом президента. А больше никакого смысла нет, а если и есть, то человеку недоступен.

– Вам тоже?

– Я в пути. Я ищу.