Экономист Евгений Ясин

– Частично обнародована сумма расходов, которые потратит Россия на Крым. Российский министр финансов Антон Силуанов заявил о том, что дефицит крымского бюджета составляет 55 миллиардов рублей. Как вы считаете, лягут ли расходы на Крым тяжелым бременем на российскую экономику?

– На этот вопрос трудно ответить однозначно. Конечно, если подходить к нему языком цифр, со стороны сухой экономики, то, конечно, экономические проблемы Крыма – это тяжелое испытание, которое может отозваться для нашего народного хозяйства очень негативно. Но может быть и другое. Может быть так, что «крымский фактор» окажет на нашу экономику мобилизующее воздействие. Все-таки это тот случай, когда большинство россиян понимают, ради чего нужно тратить деньги, ради какой цели. Так что ответа на ваш вопрос я не знаю. Лично у меня есть, скорее, ощущение, что «крымский фактор» приведет к некоторому обострению кризиса, куда мы и так вошли. К небольшому, но все-таки обострению.

– А международная реакция? Пока из всех видимых последствий самое существенное и «громкое» – это приостановка членства России в «большой восьмерке».

– Это, конечно, чрезвычайно неприятно, потому что надо вспомнить, как мы входили в эту «восьмерку» (это было в 1996 году. – «НИ»). Мы лежали на дне, буквально валялись, после перехода к рыночной экономики. Нас как-то там приняли, хотя понимали, что мы, мягко говоря, не соответствуем критериям для участия в подобной организации, которая, как известно, является клубом государств, вносящих очень значительный вклад в мировую экономику. И вот теперь мы выходим из этого клуба, и как раз в тот самый момент, когда мы вроде бы соответствуем всем критериям членства в нем, кроме одного: не умеем себя вести по принятым в международных отношениях правилам. Это, безусловно, удар по престижу.

– Получается, санкции против России – в большей мере удар по престижу, чем по экономике? Каковы экономические последствия западного давления?

– Что касается прямых экономических последствий, то о них еще говорить рано. Санкции еще могут быть. Хотя, мне кажется, что на Западе не будут прибегать к санкциям, которые нанесут значительный ущерб благосостоянию российского народа, в том числе потому, что там понимают: такого рода санкции могут иметь контрпродуктивный характер. Они не заставят Россию изменить свою политику и, кроме того, нанесут ущерб западной экономике, прежде всего европейской. Кроме того, я не считаю, что нужно так вот делить: это – удар по престижу, это – по экономике. Общая обстановка изоляции страны, конечно, будет иметь негативные последствия. Оценить их, я думаю, сейчас никто не сможет: они дадут о себе знать не через день, не через неделю, а через месяцы и годы.

– Правомерно ли говорить о международной изоляции России? Ведь не из каких международных организаций нашу страну не исключили. В конце концов, покинув клуб «большой восьмерки», Россия осталась в «большой двадцатке» – другом авторитетном международном клубе, где решаются наиболее важные экономические вопросы.

– Это хорошо, что мы по-прежнему находимся в одном клубе с такими странами, как Бразилия, Саудовская Аравия и прочие члены «двадцатки». Но, на мой взгляд, с точки зрения престижа оба этих весьма уважаемых и авторитетных международных клуба нельзя сравнивать. Если даже взять долю инноваций, которые производят в мире, и все достижения, которые обозначают продвижение человечества по пути технического прогресса, – они почти все приходятся именно на «восьмерку», а не на «двадцатку». То есть, выражаясь спортивным языком, мы как бы попали в другую лигу, более низкую.

– Как вы считаете, возможна ли ситуация, при которой Крым останется в составе России, а отношения с Западом будут восстановлены в полном объеме? Ну, например, наша страна опять вернется в «большую восьмерку», теперь ставшую «семеркой».

– Я считаю, что в принципе это возможно, но не при нынешнем поколении политиков, как российских, так и зарубежных. Крымский кризис все-таки очень серьезно изменил международную ситуацию. И так просто вернуться к положению, которое было до него, вряд ли получится.