Posted 30 марта 2008,, 20:00

Published 30 марта 2008,, 20:00

Modified 8 марта, 08:00

Updated 8 марта, 08:00

Гарегин Тосунян

Гарегин Тосунян

30 марта 2008, 20:00
В среду пройдет съезд Ассоциации российских банков (АРБ), который в банковской среде уже называют «революционным». О том, почему сегодня в банковском секторе сложилась революционная ситуация, «НИ» рассказал президент АРБ Гарегин ТОСУНЯН.
Сюжет
Банки

– Классики марксизма, как мы помним, говорили, что революция происходит тогда, когда «верхи не могут, а низы не хотят». Кто у нас чего не может и не хочет?

– Бизнес не может нормально работать без доступных кредитов, а государство не очень хочет расставаться с функцией главного распределителя денег. В России сильно изношены основные фонды (то есть оборудование для производства товаров) и устарела инфраструктура (дороги, транспорт). Чтобы их обновить и построить новые, нужны длинные финансовые ресурсы. Где их взять? Есть два источника: прямая раздача денег государством либо доступные кредиты для бизнеса, граждан и промышленности.
Пока наше государство в основном уповает на прямую раздачу средств, в том числе через национальные проекты. Напомню, при социализме власть тоже надеялась, что она будет справедливо раздавать деньги, а люди будут хорошо жить, потому что станут на эти деньги покупать товары, которые промышленность будет качественно производить. Чем все это закончилось, мы хорошо помним. России надо обеспечивать рост экономики независимо от уровня нефтяных цен. Но чтобы устойчиво расти, нужно интенсивно развивать кредитную систему. Этому и будет посвящен наш съезд.

– А в чем, собственно, революция? Кредиты нужны, с этим никто не спорит, так давайте их – спасибо скажут…

– Мы бы дали, но где их взять? Банки сами деньги не печатают, они их привлекают из разных источников. Мы основной упор делаем на развитии долгосрочного кредитования, которое необходимо для обновления производства и строительства дорог – проектов, которые окупаются не сразу, а только за долгие годы. В развитых странах главным долгосрочным источником кредитования являются не вклады населения, а средства пенсионных, социальных, страховых и прочих фондов. У нас зеркальная ситуация. Все эти фонды выведены из оборота под предлогом того, что в 1990-е годы были случаи, когда средства из них исчезали в неизвестном направлении. Однако очевидно, что в расхищении госсредств виноваты в первую очередь сами недобросовестные чиновники, которые выводили деньги с этих счетов. В последние годы сформировался довольно жесткий надзор за банковской системой, поэтому сегодня контрольные органы вполне могут отслеживать, как расходуются средства, размещенные на банковских депозитах.
Сейчас они размещаются в низкодоходных иностранных активах, хотя могут более эффективно работать на внутреннем рынке. Мало того, деньги, лежащие мертвым грузом в казначействе, еще и тают. Как выяснилось недавно, часть средств нашей страны была размещена в ипотечные бумаги США. При этом нас заверяют, что хотя весь мир проиграл на этих бумагах, мы оказались в выигрыше. Хочется верить...
Российская промышленность нуждается в кредитах, но средства, как я уже сказал, изъяты из оборота, и ей приходится занимать за рубежом под довольно высокие проценты. Вернуть эти средства из такого не совсем эффективного размещения в наш оборот – задача, которую мы ставим.

– Но ваши оппоненты из Центробанка и финансовых ведомств говорят, что вброс такого количества денег в экономику вызовет инфляцию…

– Начнем с того, что в западных странах высоко развиты кредитные услуги, а в России, наоборот, их дефицит. Доступные кредиты дали бы возможность бизнесу обновить основные фонды и инфраструктуру, а это привело бы к снижению цен. Поясню на простом примере. Если вы везете молоко или яйца из глубинки по нашим дорогам до регионального центра, то товар можно и не довезти в его первозданном виде: на колдобинах часть яиц побьется, а молоко превратится в простоквашу. А машина, на которой вы везете товары, старая, ее сильно трясет, и она потребляет много бензина. Все эти потери приходится закладывать в цену товара, который становится дорогим, неконкурентоспособным. Проще привезти из-за рубежа. А импорт, в свою очередь, создает благоприятные условия для инфляции. Если бы в экономике было больше денег, то бизнес мог бы кредитоваться, и можно было бы и дороги привести в порядок, и машину поменять, что в итоге способствовало бы удешевлению продукции.

– Ну, допустим, средства на ремонт тех же дорог могут выделяться не через кредиты, а раздаваться государством напрямую…

– Как показывают оценки экспертов, квадратный метр дороги в России стоит в 7–11 раз дороже, чем в Европе. Почему? Да потому, что средства, полученные не от банка, а от государства, – они имеют отличную от кредита природу, они в значительной мере порождают безответственность, коррупцию и «откаты» во время их распределения среди подрядчиков и субподрядчиков. А коррупционные деньги, в свою очередь, очень скоро появляются на потребительском рынке, потому что вложить их в бизнес сложно, ведь их сначала нужно «отмыть» и задекларировать. Вот они-то, попавшие на рынок практически из ниоткуда, действительно порождают рост цен.
Еще один пример. Недавно выяснилось, что квадратный метр жилья, которое государство строило для военнослужащих, оказался в разы дороже, чем метр аналогичного жилья на свободном рынке. Куда ни кинь, везде одно и то же: когда деньги распределяются – одна цена, а когда что-то делается за счет заемных средств – совершенно другая. Ведь в частном секторе собственник отвечает за возврат кредита, а потому контролирует каждую копейку. Коррупция, конечно, есть и там, но масштабы ее несравнимо ниже. Отсюда следует простой вывод: переход от «социалистического» распределения денег к развитию кредитования способствует повышению эффективности вложений, уменьшению взяточничества и обузданию роста цен.

"