Не сошлись в диагнозах

Относительно роста цен прогнозы у главы Минфина самые оптимистические. По его словам, снизить инфляцию к 2008 году до 4–5%, а к 2009 – до 3–4% не составит никакого труда, для этого всего лишь «требуется политическая воля». Тем более что такую задачу поставило перед собой правительство РФ на первое место. Вопреки расхожему мнению винить рост тарифов естественных монополий и ЖКХ во всеобщем подорожании министр совершенно не склонен. Судя по его выступлению, изменение цен на услуги естественных монополий и ЖКХ вообще не влияет на инфляцию. Дело, по версии г-на Кудрина, в том, что правительство и ЦБ постоянно подпитывают объем денег в экономике, поэтому и происходит изменение индекса потребительских цен. «Вопрос цен – это абсолютно управляемый процесс», – убежден министр.

По его мнению, в России этот процесс контролировать даже легче, чем в других странах, поскольку у нас есть стабфонд, который г-н Кудрин образно назвал «подушкой безопасности», необходимой для тех лет, когда цена на нефть будет низкой. Совершенно несостоятельными, как он считает, являются тезисы о том, что «стабфонд можно тратить», «направление стабфонда на инвестиции не вызовет инфляцию», «инфляция обесценивает стабфонд», «за счет стабфонда можно снижать налоги», «можно использовать стабфонд вне страны на покупку импортного оборудования» и т.д.

Как пояснил чиновник, если бы весь прирост стабфонда за прошлый год был потрачен внутри страны, то денежная масса увеличилась бы на 70%, а инфляция дошла бы до 18–20%. А чтобы уберечь саму «подушку безопасности» от инфляции, деньги нужно вкладывать во внешние надежные активы. Снижать налоги за счет этих средств тоже, по мнению министра, нельзя – если покрывать недополученные доходы бюджета из средств стабфонда, придется увеличивать цену отсечения на нефть.

Главным оппонентом главы Минфина выступил бывший советник президента Андрей Илларионов. Он сразу же предупредил участников «круглого стола», что скажет то, что от него здесь мало кто ожидает. Во-первых, заметил он, целевая установка на инфляцию в 3–4% как минимум вызывает недоумение, поскольку хорошая инфляция – это мертвая инфляция, то есть нулевая. Во-вторых, по словам г-на Илларионова, надо понять, для чего создавался стабфонд. На то, как отметил экономист, «было четыре причины и одно заблуждение».

«Первая – это поддержание инфляции на минимально низком уровне. Вторая – недопущение резкого и значительного роста реального курса национальной валюты. Третья – попытка избежать резких структурных изменений в экономике, которые сами по себе приводят к большому искушению со стороны властей осуществлять разнообразные движения в духе промышленной политики. И последняя – негативное воздействие высокого реального курса национальной валюты на темпы экономического роста», – перечислял г-н Илларионов. Пятый же фактор, а именно создание так называемой «подушки безопасности», он как раз и отнес к разряду заблуждений. «Если мы посмотрим на те цели, ради которых стабфонд создавался, – резюмировал экономист, – то они не выполнены. Но если бы не было стабфонда, то результаты были бы еще хуже. Это правда».

Далее бывший кремлевский советник стал активно пользоваться медицинской терминологией. По его словам, стабфонд создавался для того, чтобы создать предохранительную повязку от распространения экономического ожирения. Но повязка, считает г-н Илларионов, «получилась достаточно дырявая, и постоянно мешали ручонки, которые хотели ее содрать», поэтому не удалось избежать заражения другими хворями. В их числе «аргентинская болезнь» – использование промышленной политики для воздействия на структуру экономики, исходя из представлений власти. «Можно сравнить это с хирургической операцией, когда берут кусочки жира, которые принесла «голландская болезнь», и рассаживают их по всему организму – где понравится: особые экономические зоны, квоты на мясо, программы развития тех или иных отраслей», – образно пояснил экономист.

Еще у нас в анамнезе «венесуэльская болезнь» – национализация частных компаний, которую г-н Илларионов сравнил с наложением гипса на все, что движется в экономике. Аппетит приходит во время еды, поэтому гипса нужно все больше. Потом пришла «саудовская болезнь» – использование энергетического оружия против соседей и покупателей своего сырья. «Ее можно сравнить с маниакально-депрессивным психозом с регулярными припадками спровоцированной агрессии по отношению к своим соседям», – уточнил экономист. Диагноз завершила «зимбабвийская болезнь» – разрушение разделения властей, политических и экономических институтов общества. В медицинских терминах, по версии г-на Илларионова, это «поражение головного мозга и системы получения и адекватного восприятия информационных сигналов».