Впереди Европы всей

Среди стран G20 и СНГ Россию по темпам инфляции обогнали только Белоруссия (9,9%) и Украина (9,1%). Также высокие, хотя и не такие, как у нас, темпы роста цен наблюдались в прошлом году в Бразилии (5,9%) и Казахстане (7,8%). Среди стран Евросоюза самый высокий уровень инфляции за 2010 год отмечен в Румынии – 7,9%. В декабре прошлого года наиболее заметный прирост потребительских цен по сравнению с предыдущим месяцем наблюдался в Норвегии (1,3%), Германии (1,2%), Белоруссии (1%). При этом в отдельных государствах (на Кипре, в Нидерландах, Турции) была зафиксирована дефляция на уровне 0,2–0,3%. В ЕС продукты питания заметнее всего подорожали в Эстонии (11,6%), Венгрии (8,8%), Латвии (8,2%). Но и тут России с ее 14,7% не нашлось равных. Если же говорить о среднем по Евросоюзу росте цен на продовольствие, то он составил 2,8%.

«Если бы не жара, то в прошлом году мы бы точно получили исторический минимум индекса потребительских цен (ИПЦ)», – заявил по этому поводу «НИ» заведующий лабораторией исследования проблем инфляции и экономического роста ГУ-ВШЭ Владимир Бессонов. Кроме того, отметил ученый, нельзя сравнивать этот индекс в странах с устоявшимися экономиками и теми, что находятся в переходе от плана к рынку. «Мы здесь естественным образом проигрываем, – отметил специалист. – А тот факт, что в Румынии ИПЦ выглядит получше нашего, объясняется более ранним началом реформ там и постоянной финансовой поддержкой ЕС».

Г-н Бессонов призывает не завидовать Западу и не обольщаться дефляцией в Нидерландах и Турции. «Дефляция – это плохо», – пояснил он. Колебания потребительских цен вообще процесс крайне непростой, потому что тянет за собой неравнозначные изменения других экономических индексов и возможностей. Вот если бы цены не росли или уменьшались при прочих равных (сохранении или увеличении уровня доходов, к примеру), было бы замечательно. Но на данном этапе это невозможно. «Люди должны понимать, что снижение цен сейчас случается при падении спроса, которое следует за резким спадом производства. То есть, по сути, нужно выбрать: у нас снизятся цены, и мы потеряем работу или мы будем работать за прежнюю зарплату, но цены будут расти. Нормальный человек выберет второе», – уверен эксперт.

Такого выбора нам никто не предлагает, тем не менее постновогодний рост цен на продовольствие в России беспокоит уже не только потребителей. Федеральная антимонопольная служба прямо называет это «опасной тенденцией». По прогнозу Минэкономразвития, за январь инфляция составит 2,1–2,3%. Первый зампред Банка России Алексей Улюкаев отмечает, что «шансы на стабилизацию во втором квартале есть, но не 100-процентные», – констатировал он. Не удивительно, что «аппарат» нервничает, ведь премьер поставил задачу снижения ИПЦ в ближайшие три года до 5%, а индекс «рванул» так резко, что его не то, что контролировать, учитывать по горячим следам не получается.

Владимир Бессонов считает, что у правительства есть действенные инструменты, чтобы добиться поставленных целей: регулирование тарифов естественных монополий; социальная политика (в частности, увеличение пенсий), которая влечет повышение внутреннего спроса на отечественные товары; крупные международные проекты. Не стоит, по его словам, забывать и о «классических» рычагах – регулировании процентных ставок ЦБ и ставок обменного курса рубля. «Эти инструменты способны влиять не только на ИПЦ, но и на всю ситуацию в экономике. Но обращаться с ними нужно крайне осмотрительно: разные сочетания «клавишей» дают очень разный баланс. Главное – не пережать, – предупреждает специалист. – Помните, как мы жили в 1990-е, каким чудовищным спадом тогда мы заплатили за курс на снижение инфляции. Это гораздо страшнее, чем нынешние 8–9%».