Потоки сознания

Удельный вес топливно-энергетических товаров в структуре российского экспорта по итогам этого года превысит 71%, установив исторический максимум – еще в начале 2000-х годов этот показатель был менее 50%. Доля машин, оборудования и транспортных средств в российском экспорте сейчас составляет всего 5% (10% в начале 2000-х) и на 40% состоит из продукции военно-технического комплекса.

Необходимость расширения структуры российского экспорта и его переориентации становятся все более насущными. МЭР предложило три варианта действий. Первые два подразумевают только корректировку сложившейся специализации и облагораживание экспортной структуры за счет углубления переработки первичных ресурсов и движения вверх по цепочке создания стоимости. И только вариант инновационной диверсификации ставит своей целью модернизацию экспортного ассортимента страны в соответствии с быстро меняющимися запросами мирового рынка. Один из предложенных способов диверсификации экспорта – начало поставок пресной воды за рубеж к 2030 году.

У России действительно есть ресурсная возможность начать поставлять пресную воду на мировой рынок, поскольку РФ имеет 10% от всех мировых запасов пресной воды, находясь на втором месте по этому показателю после Бразилии. Но эксперты выражают сомнение в необходимости и востребованности такого проекта.

«Очень преждевременно говорить об экспорте пресной воды. 2030 год далеко, необходимо сначала проанализировать краткосрочные и среднесрочные перспективы – как будет меняться климат, как будут развиваться технологии опреснения, – сказал «НИ» ведущий научный сотрудник Института проблем региональной экономики РАН Николай Межевич. – Тем более у России в настоящий момент нет адекватных технологических возможностей, чтобы экспортировать воду куда-нибудь в регионы Ближнего и Среднего Востока или тем более Африки, где потребность в пресной воде, безусловно, существует». В итоге, чтобы окупить экспорт в далекие регионы, Россия будет вынуждена назначить за воду такую цену, которая отобьет интерес любого покупателя.

Если же рассматривать более близкие рынки сбыта, то тут можно говорить только о странах Средней Азии, в платежеспособности которых специалисты сильно сомневаются. К тому же в этом случае речь, скорее всего, пойдет о возобновлении проекта поворота сибирских рек на юг, над которым во времена СССР работали более 20 лет, но так и не довели его до ума. Хотя, может, оно и к лучшему. Потому что помимо высокой стоимости (порядка 32,8 млрд. рублей), и низкой рентабельности (около 16% в год), реализация проекта повлечет за собой целый список колоссальных экологических проблем. От затопления сельскохозяйственных и лесных угодий, подтопления грунтовыми водами близлежащих к каналу населенных пунктов и автотрасс, гибели и изменения ценных видов флоры и фауны до изменения климата, повышения солености Северного Ледовитого океана и непредсказуемых изменений пояса вечной мерзлоты.

Тем не менее власти периодически возвращаются к идее этого проекта. Об этом говорил и Юрий Лужков, еще в бытность мэром Москвы. Дмитрий Медведев во время лесных пожаров 2010 года тоже говорил о необходимости восстановления системы советской мелиорации. Однако профильные специалисты, в том числе из Института водных проблем РАН, неоднократно подчеркивали, что подобные проекты очень редко бывают экономически обоснованными.

«К сожалению, у России сейчас нет возможности переориентировать свой экспорт с топливно-ресурсных товаров, и в ближайшее время она не появится. А говорить просто о замене одного вида ресурсов другими как о решении проблемы – это несерьезно. Больше выгоды экономика страны получила бы, если бы мы продавали энергетические товары с добавленной стоимостью. То есть вместо сырой нефти – нефтепродукты или уже готовые масла», – заключает Николай Межевич.