«Все это может уйти в песок»

Когда новая ФЦП обсуждалась на заседании правительства, премьер Михаил Фрадков назвал выделяемые на программу деньги «большущими» и призвал «не тратить их зря». За шесть лет будет потрачено 194 млрд. руб., из которых 134 млрд. – бюджетные средства. Таким образом, от государства ученые будут получать на исследования примерно по 800 млн. долларов в год. На эти средства предполагается разработать 127–136 конкурентоспособных технологий, предназначенных для коммерческого внедрения. Помимо этого, нужно запустить 8–10 передовых коммерческих и 5–8 критических технологий, по которым Россия имеет мировой приоритет. Из этих же средств необходимо создать 6–12 новых организаций, обладающих приборной научной базой мирового уровня.

И хотя деньги выделяются немалые, они, по оценкам специалистов, не дотягивают до величия планов. Скажем, на нанотехнологии (а это один из приоритетных проектов) планируется израсходовать 4,4 млрд. руб. за 6 лет, то есть около 27 млн. долларов в год. Для сравнения: одна полноценная лаборатория, занимающаяся исследованиями в этой области, требует финансирования в объеме около 200 млн. долларов. Так что средств хватит в лучшем случае на продолжение начатых исследований. Еще одно сравнение. В этом году свой план вложений в инновационные технологии обнародовала компания General Motors – правда, не на 6, а на 5 лет. Объем инвестиций – 15 млрд. долларов. Одна компания тратит на исследования втрое больше, чем все наше государство.

В Министерстве образования и науки признают, что с Западом сравнений мы не выдерживаем. Начальник отдела программ и проектов Сергей Лебедев рассказал «НИ»: «Несложно заметить, что по весу инвестиций в сферу исследований и инноваций в ВВП мы продолжаем сильно отставать от развитых стран. Но связано это не с дефицитом государственных расходов (ведь доля в бюджете у нас сопоставимая, просто бюджет маленький), а с отсутствием притока капитала из частного сектора. Бизнес не хочет вкладывать деньги в науку. Почему – ответ очень прост: практически все сферы экономики у нас монополизированы, а у монополиста нет никакого стимула вкладывать средства в технологии. Его продукцию и так, как говорится, «пипл хавает». Мы со своей стороны делаем все возможное, чтобы поддержать наши передовые направления: экология (рациональное природопользование), энергетика и энергосбережение, биотехнологии (живые системы), нанотехнологии, а также информационно-телекоммуникационные исследования».

Г-на Лебедева радует хотя бы то, что финансирование все же увеличивается. «Со следующего года мы будем получать от государства несколько больше – 12 млрд. руб. против 8 млрд. в этом году. Это очень скромная цифра, но не надо забывать и о 30 млрд., которые получит Академия наук, – отметил он. –Значительную долю исследований спонсируют также иностранные компании, однако эта помощь не безвозмездна: когда иностранцы вкладывают средства в научные исследования, то им достаются и патенты на полученные в результате технологии. Как говорится, кто за девушку платит, тот ее и танцует».

Ученые же в отличие от чиновников убеждены, что государство явно недодает денег на исследования. «Может быть, наш бизнес и не очень жалует науку – Роман Абрамович, скорее, купит себе Шевченко в «Челси», чем потратится на какой-нибудь грант. Но я вижу только один выход – недостаток инвестиций должно компенсировать государство, – рассказал «НИ» нобелевский лауреат, академик РАН Виталий Гинзбург. – В этом году я написал письмо Владимиру Путину о том, что исследования в области высокотемпературной сверхпроводимости критически нуждаются в финансировании. Нужно на это по меркам современной науки немного – 15 млн. долларов на оборудование и еще 5 млн. на исследования. Министр Фурсенко сказал мне, что одобряет эту идею, но я боюсь, что все это может уйти в песок».