Сделали, что смогли

Все последние годы давосский форум служил индикатором того, как российская экономика интегрирована в мировую. Наша страна органично вписывалась в любые темы дискуссий. Будь то финансовый кризис 2008–2009 годов или проблемы Греции и Кипра. Ныне же российскую и глобальную повестки объединяло разве что падение цен на нефть. В остальном они категорически расходились.

Ничего подобного тем заявлениям, что делал в Давосе Игорь Шувалов, из уст членов западных делегаций слышно не было. Вот одно из признаний первого вице-премьера: «Когда задают вопрос, как мы относимся к тому, что происходит сейчас, я бы сказал так: внешне мы проявления наблюдаем такие, как будто бы это мягче, чем в 2008–2009 годах. Но это только кажущаяся легкость. На самом деле по глубине и по сложности, мне представляется, что мы уже год находимся в состоянии, когда мы входим в более затяжной и сложный кризис».

Тем не менее, несмотря на наличие собственных, нетипичных для остального мира проблем, российские участники не стали изгоями Давоса. Да, в этом году мероприятие имело очевидный политический окрас – спикеры много говорили о межгосударственных конфликтах, включая кризис на Украине. И даже сверхкорректный основатель форума Клаус Шваб высказался в том смысле, что Россия сегодня является частью «мира дезинтеграции, ненависти, фундаментализма» – в противовес «миру солидарности и сотрудничества», который олицетворяют США и их союзники, включая Швейцарию.

Но это была общая фраза. Во-первых, в Альпы традиционно съезжается та часть российской элиты, которую принято считать либеральной или как минимум нейтральной. Во-вторых, бизнес сам по себе диктует миру необходимость иметь дело с Россией, зарабатывать здесь деньги. Персонам типа Шувалова и уж тем более Кудрина адресовать претензии геополитического характера было бы по меньшей мере странно.

«Только официальных встреч мы провели где-то на 25–30% больше, чем в прошлом году, – сообщил российским журналистам глава Сбербанк CIB Олег Ганеев. – Притом что состав нашей делегации был меньше. Плюс общение в кулуарах, встречи на нашем вечере, на деловом завтраке. Мы чувствовали высокий интерес к себе, а количество контактов оказалось очень большим».

По словам Ганеева, никакого охлаждения со стороны иностранных партнеров он не почувствовал: «Чувствуется, что у всех есть желание понять, как из всей этой ситуации выйти, и желание это искреннее, позитивное. Наше общение постоянно строилось вокруг четырех слов: диалог, доверие, гибкость и компромисс. В целом – деловой, конструктивный подход».

Как заметил в комментарии для «НИ» директор Института стратегического анализа ФБК, профессор Высшей школы экономики Игорь Николаев, в Давосе из уст представителей России прозвучали несколько вполне правильных вещей: «Одна из них – публичное признание того, что кризис будет долгим и тяжелым». Эксперт сказал, что лично на него наибольшие впечатления произвели выступления Алексея Кудрина и Игоря Шувалова – в них дан наиболее полный и глубокий анализ проблем.

Николаев убежден: при сохранении санкций российская экономика из кризиса не выйдет: «Поэтому в Давосе надежд на какие-то санкционные послабления не было вовсе. Присутствовало желание показать: давайте продолжать сотрудничать, невзирая на обстоятельства, – мы, мол, все равно будем успешно развиваться».

В том же ключе высказался для «НИ» руководитель аналитического департамента «Дойче Банка» в России Ярослав Лисоволик: «В нынешних условиях одно из опасений инвесторов заключается в том, что российское правительство уже не делает ставку на инвестиционную сферу и что предпринимательский климат уже не является для него ключевым приоритетом. Важно, что в Давосе наша делегация дала западным партнерам определенное понимание вектора экономического развития России».

Конечно, трудно надеяться на то, что Давосский форум внесет перелом в восприятие России на Западе, признает эксперт. Ведь есть политические факторы, которые сейчас доминируют. «Но всё, что в этих условиях можно было сделать, российская делегация попыталась сделать», – сделал вывод г-н Лисоволик.