Posted 21 июня 2011,, 20:00

Published 21 июня 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 02:09

Updated 8 марта, 02:09

Нашли крайних

21 июня 2011, 20:00
На днях группа юристов «повесила» в блоге президента Медведева любопытное письмо, касающееся резкого разворота судебной практики, который случился после февральского пленума Высшего арбитражного суда (ВАС). В результате принятого им решения банки получили неограниченную возможность менять условия договора с заемщиком,

Начнем с письма президенту: «Уважаемый, Дмитрий Анатольевич! 10 мая вы собрали главных судей и на всю страну заявили о недопустимости лоббирования в судах. На деле все происходит иначе. В течение последних 15 лет судебная практика шла по пути защиты залогодателя – банк и заемщик не могли изменить условия кредитного договора без его согласия. Это было одним из условий сдерживания «жадности» банков. То есть увеличить проценты по кредиту или изменить его срок можно было только при согласии залогодателя, в противном случае залог прекращался (говоря юридическим языком, договор ипотеки, будучи аксессорным обязательством к новому основному обязательству считался незаключенным). Это было отражено в п. 43 постановления Пленума ВАС №6/8 от 01.07.96 г., и до этого года ни одного решения, противоречащего этой позиции, вынесено не было.

Но банки в феврале пролоббировали другую позицию, которая нашла отражение в п. 13 постановления Пленума ВАС от 17.02.2011 г. «О некоторых вопросах применения законодательства в залоге». Особенно кощунственной с юридической точки зрения выглядит посыл, что банк может увеличивать срок и проценты в кредитном договоре, а залогодатель, будучи даже третьим лицом, за это должен нести ответственность. Господа из ВАС, правда, «подсластили» п. 13 пассажем о сроке исковой давности – в данном случае исковая давность к договору залога начинает «течь» раньше, чем к кредитному обязательству. Но залогодателю от этого не легче: т.к. его минимум на три года лишают права распоряжаться своим имуществом. Нарушается Конституция РФ (пп. 34, 35).

«Специалисты», написавшие эту юридическую ересь, издеваются над простой человеческой логикой: почему залогодатель должен отвечать за те обязательства, которые на себя не брал? Правда, некоторые работники ВАС утверждают, что, как правило, заемщик и залогодатель аффилированы, и поэтому залогодатель должен отвечать за мать, отца, друга, брата и т.п. в любом случае. Но это – юриспруденция, тут не должно быть «понятий»…

А тот факт, что постановление Пленума ВАС пролоббировали банки, доказывается тем, что накануне его принятия на Научно-консультационном совете по п. 13 (обращение взыскания на заложенное имущество, находящееся в залоге другого лица) основным докладчиком выступал «Сбербанк». Ни разу по данному вопросу предпринимателей в ВАС не приглашали – консультировались только с банками. С тех пор ВАС уже вынес несколько решений по подобным делам в пользу банков, то есть с применением вышеупомянутого п. 13 Пленума.

Президент – гарант Конституции, поэтому просим Вас разобраться в попрании конституционных свобод своих граждан».

Нужно отметить, что вышеупомянутое постановление вызвало негодование не только у залогодателей, чью аффилированность, кстати, в судах у нас никто не доказывает, а значит, могут пострадать также и неаффилированные граждане. На их защиту встали депутаты Госдумы и независимые юристы.

Кроме неконституционной составляющей постановления эксперты говорят о том, что нередко банки при возникновении у заемщиков проблем с платежеспособностью просто не хотят договариваться о реструктуризации долгов, имея высоколиквидные залоги (оцененные в договоре, как правило, в разы дешевле их рыночной стоимости). Особенно уязвимыми становятся залогодатели – третьи лица. «Им без вариантов угрожает потеря заложенного имущества, если кредитор и заемщик без его согласия, и даже не поставив его в известность, изменят существенные условия кредитного договора в направлении увеличения риска невозврата кредита», – утверждает Руслан Горбатовский, член Союза юристов Москвы.

Позиция же ВАС, озвученная Романом Бевзенко, начальником управления частного права, целиком направлена на защиту банков – «слабой стороны», чьи интересы, по его мнению, легко нарушить с помощью фиктивных схем с залогодателями и заемщиками, которые очень часто оказываются аффилированными лицами. «Залогодатель обещал залогодержателю, что при наступлении основания для обращения взыскания он отдаст свою вещь под продажу, чтобы заплатить долг. Да, залогодержатель и должник договорились, что это будет не 10, а 15% годовых. Но ведь эти 5% из залога не изымаются из стоимости… Кроме того, если вы посмотрите договоры кредитования коммерческих организаций, то в 95% случаев там будет условие о том, что банк вправе в одностороннем порядке изменить ставку кредита. Это идеология российского банкинга – у нас банкам нравится перекладывать риски на заемщиков, с этим ничего не поделать», – рассуждает г-н Бевзенко.

Руслан Горбатовский парирует: «В нашей устной и печатной полемике г-н Бевзенко почему-то нигде не ссылается на закон, а рассуждает «бытовыми» категориями, которые к юриспруденции не имеют никакого отношения. Вместе с тем п. 13 постановления пленума, если получит широкое применение в арбитражных судах, приведет к массовому отъему высоколиквидных залогов и к катастрофическим последствиям для всего кредитного сектора предприятий и организаций. Мы напоминаем: статья 421 ГК РФ устанавливает, что граждане и юрлица свободны в заключении договора. ВАС же, по сути, лишает залогодателя этого, что является грубейшим нарушением основного принципа гражданского права».

Поддерживает коллегу завсектором предпринимательского права Института государства и права РАН Сергей Занковский. «Судебная практика уже пошла в другую сторону – по ранее вынесенным решениям об утратившем силу залоге дается обратный ход. Правда, пока только на бумаге. А позже начнется отъем залогов, хотя нужно отметить, что банковские клерки с залогами возиться не любят. Но в интересах банков сохранить залог при любых изменениях договора. Конечно, можно допустить, что залогодатель и должник – аффилированные лица, но суды у нас аффилированность не рассматривают, поэтому новый подход ВАС конечно же неправовой», – отмечает ученый.

Заемщику, попавшему под «постановление», ничего другого не остается, как обращаться в Конституционный суд, поясняет эксперт. Но и тут шансов мало: за последние шесть месяцев судебная практика может круто измениться, и будет создан прецедент. При этом КС будет защищать интересы «слабой стороны». Кто для него будет «слабой стороной», пока неясно. По мнению г-на Занковского, ни банк, ни бизнес ею быть не могут: «слабая сторона» – это залогодатель, который теперь вообще никаких прав не имеет. Но не факт, что такого же мнения придерживается и высшая судебная инстанция.

«В странах, где господствует прецедентное право, оно формировалось веками. У нас же ВАС намерен за несколько лет своими спонтанными решениями «закрыть» все «бреши» в экономическом законодательстве, – заметил в беседе с «НИ» бывший зампред комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Петр Шелищ. – Гораздо эффективнее было бы ВАС использовать свое право и вынести такую законодательную инициативу для широкого политического обсуждения в Госдуму, чтобы эффективно ликвидировать выявляющиеся недостатки действующих правовых норм. Его наблюдения могли бы быть ценным источником для новых законопроектов в деловой сфере. Мне не нравится новое самопозиционирование ВАС, который взял курс на самостоятельное изменение законодательства. Это весьма опасно как в юридическом, так и экономическом плане».

С г-ном Шелищем соглашается и председатель комитета Госдумы по собственности Виктор Плескачевский: «Никому не должно нравиться, когда постановлениями пленумов у нас творятся нормы права. У ВАС есть право выдвигать законодательные инициативы – мы их в Думе ждем, – и пусть он им пользуется. А попавшим в «переплет» постановления я советую от имени сообщества заемщиков или залогодателей добиваться справедливости в КС. Обязательно нужно обратить внимание общественности на эту практику».

По мнению руководителя рабочей группы по организации экспертизы Общественной палаты Владислава Гриба, без общественного обсуждения таких вопросов вообще вряд ли возможно принятие решения, позволяющего минимизировать риски всех участников кредитных и залоговых отношений, а значит, и существенно повысить роль кредитования бизнеса в развитии российской экономики. Залогодатели – третьи лица просто не пойдут на подписание кредитных договоров после такого решения.

К слову, с 2000 по 2009 год объем банковских кредитов нефинансовым организациям вырос почти в 43 раза, каждые два года он более чем удваивался. А за пять месяцев 2011 года почти удвоилась (до 144 млрд. руб.) сумма просроченной задолженности банкам. По оценкам специалистов, в этом году сохранится опережающий рост депозитной базы банков по отношению к их кредитному портфелю. При этом за прошлый год из средств российских банков не менее 1,5 трлн. руб. ушло за рубеж, и в первом квартале нынешнего года отток продолжился ускоренными темпами, что эксперты объясняют невозможностью их эффективного использования в России. Соотношение же кредитного портфеля отечественных банков с ВВП страны, по словам вице-президента Ассоциации российских банков Анатолия Милюкова, в 2,5–3 раза ниже, чем в развитых странах. Вся эта статистика ясно говорит: наша банковская система крайне слабо выполняет функцию кредитования реального сектора. А одна из главных причин этого – недостаточная правовая защищенность всех сторон кредитно-залоговых отношений. И это, пожалуй, единственный тезис, с которым единодушно соглашаются представители кредиторов, заемщиков и залогодателей.

"