Спасибо, не надо

По словам Жореса Алферова, «самая главная проблема российской науки сейчас – это даже не низкое финансирование, которое, несмотря на его улучшение за последние восемь лет, по-прежнему в несколько раз ниже, чем в советское время». «Сейчас самая главная проблема заключается в том, что наши практические результаты не востребованы в своей стране ни экономикой, ни обществом, – убежден нобелевской лауреат. – Поэтому единственное, что может возродить Россию, – это возрождение промышленности высоких технологий».

«Фундаментальные исследования сейчас не востребованы. Дело в том, что современной социальной и экономической системе научные работы не нужны, – рассказал «НИ» директор Института проблем глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий. – Рыночный цикл, то есть то время, когда любые вложения должны начать приносить прибыль, составляет 3–5 лет. Основная же масса исследований может принести пользу только через 10–15 лет. И они не нужны рынку». По словам эксперта, вся мировая наука уже давно испытывает кризис и находится в тупике. «России в этом смысле не одинока – то, что происходит у нас, происходит во всем мире, – объясняет г-н Кагарлицкий. – Зато нам свойственны истерики на тему «у всех все хорошо, а в России – плохо». Возьмем для примера отвлеченные цифры. Допустим, что в США сократили финансирование фундаментальных исследований с 10 до 1 млрд. долларов, а в России – с 1 млрд. до нуля. Так вот, для Штатов это урезание также убийственно, как ноль для России. У нас «труп» разлагается, а в США тратят деньги на его бальзамирование, что просто бессмысленно».

«Почему мы не можем открыть лекарство от СПИДа? Потому, что такой задачи просто не ставится ученым, – продолжает специалист. – Они изобретают препарат, блокирующий уже существующий вирус, но не лечащий человека. За 20 лет жизни бок о бок с ВИЧ человечество могло уже много раз изобрести лекарство от него. Для этого нужно, например, обеспечить очень серьезное финансирование 50 крупных лабораторий по всему миру. И одна из них в итоге найдет-таки вакцину, но остальные 49 потерпят неудачу, а это противоречит системе современного капитализма»

По мнению научного руководителя Высшей школы экономики Евгения Ясина, причина нынешнего состояния нашей науки кроется еще и в неумении ученых создавать коммерчески выгодные предложения. «Дело государства и научного сообщества – как можно быстрее поднять мировой престиж российских ученых и более серьезно отнестись к проблеме финансирования, – заявил он «НИ». – Все наши открытия должны становиться инновациями – на них должен появиться спрос. Российские ученые, к сожалению, не умеют доводить свои изобретения до коммерческой привлекательности – в Советском Союзе этому не учили, не мыслили рыночными категориями. Ученому было, по сути, все равно, каково будущее его изобретения». По его словам, основная задача России – использовать все лучшее, что было изобретено нами и другими странами, совершенствовать эти технологии, создавая коммерчески выгодные предложения.

И проблема финансирования при этом очень важна. Оклад рядового преподавателя с высшим образованием составляет в целом по стране, а не в Москве или Питере, 10 тыс. руб. в месяц, кандидата наук – 13 тысяч. Доцент с кандидатской степенью зарабатывает 16,2 тыс., а с докторской – 20,2 тыс. рублей. В Европе же, где основные разработки ведутся именно в вузах, куда направляются как государственные, так и частные средства, начальная зарплата молодого ученого составляет в среднем более 2 тыс. евро.

Однако Борис Кагарлицкий считает, что и у нас, и на Западе дело не только в количестве денег, которые получает наука, но и в качестве вложений. «Эти деньги тратятся не так, как хотелось бы ученым мужам. А перевод исследований на систему грантов является убийством науки. Введение правил и сроков на проведение научных работ уничтожает всякий интерес и стимул к новым открытиям, делает их невыгодными, зато мотивирует процесс усовершенствования уже существующих технологий», – объясняет он. Впрочем, по словам ученого, у России и в этом есть свои особенности. «В 1990-е годы у нас были случаи, когда ученым приходилось оплачивать коммунальные платежи своих институтов, не говоря уже о покупке новых реагентов и техники, – вспоминает он. – Работа «за идею» и гуманитарное сознание российских ученых, даже математиков – наша национальная особенность. Именно она не позволила создать систему ложных стимулов, которая есть на Западе. И мне жаль многих российских деятелей науки, которым приходится работать за границей, – у них начинается «ментальная ломка», просто потому, что они из России».