Переговорный эксцесс

Правда, нечто подобное уже было: в июле 2007-го ожидалось вступление, с 1 января 2008-го – формальное членство. С тех пор прошло почти четыре года, три из которых пришлись на тяжелейший мировой финансово-экономический кризис. И хотя многое из того, что прежде считалось плюсом, оказалось минусом и наоборот, эксперты практически единодушны: вступление в ВТО по-прежнему необходимо России.

История вступления России в ВТО уже во многом стала похожа на нескончаемый сериал – переговоры ведутся с 1995 года. Сегодняшний оптимизм и называемые сроки (I полугодие 2011 года) напоминают о настроениях конца 2006-го – начала 2007 года. Тогда в департаменте Минэкономразвития по тарифному регулированию, готовясь к тому, что тарифы придется менять, строили график: в июле 2007-го вступим, с 1 января 2008-го станем формальным членом, через год дойдет дело до тарифов. Однако по сей день РФ остается единственной ведущей экономикой мира, не входящей в организацию, для присоединения к которой необходимо согласие всех ее 153 членов.

К этому приложили руку и мы сами. В 2008 году чуть отложенное вступление было отодвинуто в связи с обострением ситуации на Кавказе. В конце апреля того года Грузия вышла из переговорного процесса, протестуя против распоряжения президента России о снятии экономических санкций в отношении Абхазии и Южной Осетии. Потом была августовская война, и сегодня Грузия, которая сама вступила в ВТО в 2000 году, остается единственной страной, которая выступает против нашего присоединения к этой организации. Был еще эпизод, когда мы намекнули, что не очень-то это нам и нужно. В июне 2009 года премьер Владимир Путин заявил о прекращении индивидуальных переговоров по присоединению России к ВТО. Одновременно он объявил, что с 1 января 2010 года мы будем вести переговоры в рамках единого Таможенного союза (ТС) РФ, Белоруссии и Казахстана. Нам долго объясняли, что вступать могут страны, а не союзы, мы поспорили, но в итоге согласились, хотя время явно упустили.

В результате стали всплывать недорешенные проблемы, через которые, как казалось, ранее можно было и перешагнуть. Речь, в частности, об экспортных пошлинах на древесину. ЕС не нравилось, что Россия, стимулируя развитие собственной деревообрабатывающей промышленности, повышает цену вывоза кругляка. В конце прошлого года мы уступили и снизили экспортные пошлины на лес, после чего президент Медведев заявил, что вступление в ВТО становится реальностью. Но все это происходило уже на фоне мирового кризиса, который заставил западные страны забыть на время о принципах свободной торговли и перейти к более жесткому регулированию своих экономик. Нас он тоже подкосил весьма ощутимо. Возникает закономерный вопрос: не стали ли мы уязвимее?

Ворвемся – разберемся

Опрошенные «НИ» эксперты считают, что нет. Многие утверждают, что сегодня нам даже гораздо выгоднее вступать в ВТО, чем несколько лет назад. Независимый аналитик Антон Сафонов привел в пример расклады по одной из главных проблем – сельскому хозяйству, точнее – объемам поддержки этой сферы. «Если раньше сельское хозяйство в соответствии с нормами ВТО было очень сильно ограничено в господдержке, то теперь, как выясняется, разрешенные объемы государственной помощи на первых порах даже превысят текущие, – пояснил «НИ» эксперт. – Так что для аграриев больше угроз нет».

Проверим на цифрах. В этом году правительство намерено направить на господдержку сельского хозяйства 150 млрд. руб., это около 5 млрд. долларов. Между тем по договоренностям с ВТО до 2012 года объем помощи агропрому не должен превышать 9 млрд. долларов, а с 2013 по 2017 год он должен снизиться до 4,4 млрд. То есть еще минимум пять лет нам об этом можно и не беспокоиться.

Эксперт Института конъюнктуры аграрного рынка Олег Суханов полагает, что наше сельское хозяйство, скорее всего, и не заметит вступления в ВТО. «Мы не увидим перемен, по крайней мере в ближайшей перспективе, – заверил он «НИ». – Мы в гораздо меньшей степени оказываем поддержку этой отрасли, нежели страны ВТО, в частности, та же Европа или США. Так что в этом смысле это мы им можем высказывать претензии, а не они нам. Кроме того, никто нам не запрещает согласиться с требованиями, вступить и не выполнять их. Для нас главное – вступить, чтобы обеспечить себе определенный уровень интеграции в мировое сообщество. Опыт Китая показывает, что можно прекрасно находиться в ВТО и не выполнять фактически ни одного из ее требований».

Другой проблемной для нас сферой традиционно считается автопром. Ведь после вступления в ВТО придется значительно снижать пошлины на иномарки, а это, по мнению особенно «опасающихся», может окончательно прибить наших производителей и стать для иностранных автоконцернов стимулом к сокращению производства в России. То, что наши родные машины нежизнеспособны, никто уже не оспаривает. И с иностранцами ситуация тоже изменилась «Во-первых, заводы ими уже построены. Во-вторых, рабочая сила у нас дешевле, и нет никакой необходимости резко наращивать импорт. Так чтоколичество сборочных предприятий все равно будет увеличиваться», – отмечает Антон Сафонов.

«Терять нам уже нечего»

Главная проблема заключается в том, что членство в ВТО будет означать, что Москве придется сократить импортные тарифы почти на все товары, что обострит для внутренних производителей конкуренцию с зарубежными производителями. В течение первого года ни одна внешнеторговая пошлина не будет снижена – по разным группам товаров предусмотрены переходные периоды от 1 года до 7 лет. И в результате пошлины на промышленные товары снизятся в среднем с 11,1 до 8,2 %. Однако потребительских товаров, массово производящихся в России (за исключением автомобилей и обуви), это практически не коснется. Зато будут отменены пошлины на компьютеры и элементную базу, снижены –на бытовую электронику и электротехнику, лекарства, технологическое и научное оборудование. То есть то, чего мы сами делать не умеем, должно стать дешевле.

Председатель комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству Евгений Федоров убежден: конкуренция нам только на пользу. «У нас половина продукции импортная, то есть мы давно уже открытый рынок, – сказал «НИ» парламентарий. – Так что хуже не будет. Зато ВТО позволяет нам использовать возможности зарубежных рынков». По мнению депутата, сегодня наша промышленность «в принципе никуда не годится», а в кризис она еще больше просела. «Эта промышленность устаревшего сырьевого типа экономики, – отметил г-н Федоров. – У нас производительность труда в три раза ниже, чем в развитых европейских странах. Нам ВТО нужно в том числе и для того, чтобы полностью переоснастить и модернизировать нашу промышленность, используя и рынок интеллектуальной собственности. Это позволит нам выйти на новый качественный уровень, в том числе и за счет конкуренции, которую ВТО принесет в Россию. Мы выйдем на иное качество. А терять нам, кроме своих цепей, уже нечего».

Некоторые эксперты полагают, что пострадавшие все равно будут. Например, малый бизнес, который ощутил удар финансового кризиса и до сих пор от него не оправился. «Конечно, какие-то предприятия, мелкие производители закроются, – предполагает Антон Сафонов. – Малый и средний бизнес сейчас не очень развит, вступление в ВТО может на них повлиять. Однако здесь все зависит от политики властей. Если такой бизнес получит поддержку, то ничего плохого не случится. Сейчас, к примеру, планируется снизить страховые взносы для предприятий малого бизнеса обратно до 14%. То есть государство эту угрозу понимает и старается смягчить последствия».

Однако сами предприниматели, напротив, ратуют за скорейшее присоединение к ВТО. Член совета московского отделения «ОПОРы России» Алексей Каневский уверен, что ничего плохого по определению произойти не может. «Нам однозначно надо туда вступать и играть по общемировым правилам, – сказал он «НИ». – Это позволит сделать рывок вперед. Весь мир живет по понятным правилам и законам, нам давно нужно к ним присоединиться».

Управляющий директор исполкома «Деловой России» Николай Остарков также убежден: вступление в ВТО не окажет негативного влияния на малый и средний бизнес. «Ведь по многим отраслям есть переходные сроки в 5–7 лет, – подчеркнул «НИ» эксперт. – К тому же мы получим новые возможности. Гораздо более опасно для нашего бизнеса создание единого экономического пространства с Казахстаном и Белоруссией. Инвестиционный климат Казахстана принципиально лучше, чем российский. Выходит, что мы отдаем наш рынок тем предприятиям, которые базируются в этой стране. То есть создаются условия, когда будет выгодно переносить отечественный бизнес в Казахстан, а затем работать на российском рынке».