Время пошло

Доля участия Фонда прямых инвестиций (ФПИ) во всех проектах должна колебаться в пределах 10–25%. То есть, обладая поначалу довольно ограниченными ресурсами, он замышляется как некий «инкубатор» инновационных проектов на необъятных просторах страны. В какие конкретно затеи будут вкладывать деньги инвесторы, президент не озвучил. Однако можно предположить, что одним из объектов станет буксующий пока техноград «Сколково». По крайней мере, Дмитрий Медведев пригласил гонконгских предпринимателей принять участие в его развитии. Государство, по его словам, «не должно принимать участие в управлении» и обязано гарантировать свой выход из капитала компаний через 7–8 лет. «Управлять фондом будет команда, которая будет собрана из лучших профессионалов инвестиционного рынка», – пообещал президент.

Пока что наиболее интересными для иностранных инвесторов оказываются сырьевые отрасли нашей экономики, куда вкладывается более половины иностранных капиталовложений. При этом текущая в страну денежная река отнюдь не глубока. По данным Росстата, приток прямых зарубежных инвестиций в российскую экономику в 2010 году сократился на 13,2%. Конечно, ситуация может измениться, если объявленные президентом в Магнитогорске снижение налоговой нагрузки на бизнес, новые антикоррупционные меры, широкомасштабная приватизация состоятся. Однако заманить иностранцев в сферу высоких технологий будет далеко не просто. Мало того что этот сегмент экономики сильно проигрывает в прибыльности предприятиям, занимающимся, например, извлечением углеводородов или производством продуктов питания, в этой «чувствительной» сфере у нас традиционно командуют военные.

Большинство высокотехнологичных предприятий работают на оборонный экспорт, поставляющий в страну твердую валюту и закрытый для иностранного участия. Привлечь инвесторов туда можно лишь энергичной приватизацией «оборонки», что теоретически предполагает определение «прямые инвестиции» в названии медведевского фонда. Но недавно, например, глава «Ростехнологий» Сергей Чемезов, отвечая на вопросы представителей Ассоциации европейского бизнеса, однозначно предупредил, что «на данный период приватизировать корпорацию нельзя, нецелесообразно». По закону иностранцы не имеют права получать контрольный пакет акций российских оборонных предприятий.

Как рассказал «НИ» Руслан Пухов, член общественного совета при Минобороны РФ, директор Центра анализа стратегий и технологий, проблема заключается и в том, что, привлекая инвесторов в высокотехнологичные отрасли, само Российское государство отнюдь не горит желанием раскошеливаться на них. «Значительная часть новейших вооружений идет на экспорт, в то время как само Минобороны закупает лишь единичные образцы», – сообщил эксперт. Наряду с отсутствием планов по приватизации «оборонки» это едва ли может служить убедительным сигналом для иностранных вложений.

О том, как иностранные партнеры относятся к финансированию российских технологий, можно судить хотя бы по тому, что, например, тот же «Боинг» предпочитает вложениям в отечественный авиапром продажу нашим авиакомпаниям своих самолетов и финансирование «титановой долины», где будут изготавливаться компоненты для американских самолетов. Как сказал «НИ» директор Центра анализа мировой торговли оружием (ЦАМТО) Игорь Коротченко, США крайне неохотно идут и на сотрудничество с Россией в «обмене спутниковыми технологиями».

Дмитрий Медведев, похоже, делает ставку на динамично развивающийся Восток как «катализатор» российской модернизации. Однако пока что даже Китай, как сказала «НИ» заместитель начальника аналитического отдела инвестиционного агентства Александра Лозовая, обходит стороной инновационные проекты, предпочитая «закупать в России нефть и газ и поставлять нам ширпотреб, хотя Медведев и призывает активнее развивать инновационное партнерство».