Профессор Ярослав Лисоволик

– Ярослав Дмитриевич, по итогам января спад ВВП в России замедлился до 2,5% в год. В декабре было 3,5%, а по итогам 2015 года – 3,7%. Что стоит за этими цифрами: российская экономика начала оживать или это статистические фокусы?

– В годовом сопоставлении играет роль так называемый эффект базы – чем хуже ситуация была с ростом в соответствующем периоде предыдущего года, тем лучше выглядят цифры текущего года по сравнению с тем периодом. В этом отношении ситуация с падением экономики у нас прогрессировала с четвертого квартала 2014 года и негативная динамика усиливалась в течение первого квартала 2015 года, что дает достаточно низкую базу для некоторого улучшения данных по ВВП в годовом сопоставлении. Если же брать месячную динамику ВВП с учетом сезонности, то картина, скорее, характеризуется колебаниями то в одну, то в другую сторону – периоды незначительного роста сменяются спадом на фоне снижения цен на нефть. Пока что рано говорить о явной тенденции к восстановлению роста экономики.

– Однако, по всем прогнозам, спад в России продолжится и в этом году. Различаются только конкретные цифры: Минэкономразвития прогнозирует минус 0,8%, МВФ – минус 1,5%, консенсус-прогноз ВШЭ – минус 1,5%. А каков ваш прогноз?

– Мы считаем, что при сохранении цен на нефть на уровне, близком к 35 долларам за баррель, спад экономики достигнет 1,5% ВВП. Если цены на нефть продемонстрируют рост до 45–50 долларов за баррель и при этом будут запускаться меры по улучшению инвестиционного климата и стимулированию инвестиционного роста, российская экономика может показать положительные темпы роста уже в этом году.

– Но есть ли реальные предпосылки для того, чтобы экономический спад в РФ сменился ростом? И насколько этому может помочь антикризисный план правительства, который рождался в таких муках?

– План социально-экономического развития России на 2016 год, принятый правительством 1 марта, прежде всего направлен на решение проблемы адаптации экономики к текущим сложным условиям, которые характеризуются низкими ценами на нефть и экономическим спадом. Задача данного плана заключается не столько в том, чтобы пытаться полностью развернуть динамику развития экономики, сколько в том, чтобы смягчить негативные последствия воздействия низких цен на нефть и экономического спада на социальную сферу и в целом на экономическое состояние России.

– Какие драйверы для экономического роста существуют сейчас в России? Или нам остается надеяться только на самопроизвольный рост нефтяных цен?

– Несмотря на масштабное обесценение рубля, импортозамещение пока у нас не достигло тех масштабов (как в 1998 и 2008 годах), которые радикально меняют динамику экономики от спада к росту. В обрабатывающей промышленности результаты пока оставляют желать лучшего, в то время как в сельском хозяйстве позитивная динамика налицо, и во многом этому действительно способствовало импортозамещение. Вместо надежд на восстановление цен на нефть нам необходимо выработать такую модель экономической политики, при которой целью является не просто импортозамещение на российском рынке, а выход с конкурентоспособной продукцией на внешние рынки.

– Считается, что слабая национальная валюта способствует экономическому оживлению в стране, так как она играет в пользу отечественного производителя. Насколько эта закономерность срабатывает за последние полтора года в России?

– Польза от слабого рубля за последние два года оказалась эфемерной и несущественной. В то же время есть значительные издержки от слабой национальной валюты – высокая инфляция, которая негативно воздействует прежде всего на беднейшие слои населения, снижение покупательной способности людей, рост недоверия к национальной валюте. Опыт многих стран, в том числе и России, свидетельствует о том, что сильные экономики имеют крепкую валюту. При этом систематическое использование слабой национальной валюты для поддержания конкурентоспособности нередко подменяет важные структурные меры совершенствования экономической системы и уводит страны в сторону от пути устойчивого и высокого роста.

– Никакой экономический рост невозможен без притока инвестиций. У нас же и внешние, и внутренние инвестиции падают. Откуда их брать? Должно ли роль главного инвестора играть государство?

– Государство должно повысить свои инвестиции в экономику, но делать это надо с большей эффективностью и адресностью. При этом государственные инвестиции должны не замещать, а по возможности дополнять частные, в том числе в рамках частно-государственного партнерства. Пока что основная доля всех инвестиций приходится на долю бюджета и собственных средств предприятий (причем оба этих источника снижаются из-за кризиса). При этом доля банковского сектора в финансировании инвестиций у нас крайне мала. Между тем снижение спекулятивной составляющей и создание более привлекательных условий для инвестирования в реальный сектор могли бы существенно повысить роль финансового сектора и частных вложений в российских инвестиционных процессах.

– Влияет ли на российский ВВП потребительская активность населения и как с ней обстоит дело сегодня на фоне падения доходов населения?

– На данный момент потребительская активность является слабым звеном в российской экономике – в январе спад оборота розничной торговли по сравнению с январем 2015 года составил 7,3%. Снижению потребительской активности способствуют высокие процентные ставки, высокая инфляция и падение реальных доходов населения, а также рост безработицы, в том числе и скрытой. Для стабилизации ситуации необходимы адресные меры по поддержке занятости в регионах, а также снижение инфляции и процентной ставки. Думаю, что в текущем году ситуация на данном направлении несколько улучшится благодаря замедлению инфляционных процессов.

– По вашему мнению, насколько затянется нынешний экономический кризис в России и что можно будет считать временем его окончания?

– Думаю, что наша экономика может приспособиться к низким ценам на нефть в течение полутора-двух лет, при этом выход на положительные темпы роста в годовом исчислении возможен в 2017 году. Однако гораздо более важным, чем сам по себе выход на положительные темпы роста, будет преодоление системных дисбалансов, которые являются у нас на протяжении десятилетий детонаторами кризиса, – зависимость от цен на нефть, чрезмерная чувствительность по отношению к спекулятивным потокам капитала, неэффективность основных инструментов экономической политики, прежде всего госрасходов. В этом отношении настоящее преодоление текущего кризиса будет заключаться в том, чтобы использовать его для исправления этих ключевых дисбалансов. В противном случае нас ждут нескончаемые «горки» на рынках без долгосрочных ориентиров развития.

СПРАВКА «НИ»