Директор Института энергетики и финансов Владимир Фейгин

– Владимир Исаакович, препятствование со стороны ЕС – единственная причина отказа от «Южного потока»?

– На мой взгляд, на решение России повлияло сразу несколько факторов. Разумеется, уже упомянутое противодействие реализации проекта со стороны ЕС. Сроки, которые были поставлены и для подрядчиков, и для строителей, уже поджимали, а никакого решения с европейской стороны так и не было принято. Наш опыт взаимодействия с европейскими партнерами в целом, и в том числе по газовому вопросу, демонстрирует, что они не готовы к быстрому принятию важных решений и к строительству на своей территории новых крупных объектов. Кроме тех моментов, когда Европа изначально сама в них заинтересована. Во всех остальных случаях начинается бюрократическая волокита. То есть формируется целый ворох «объективных» проблем и препятствий, который не так просто обойти.

– О каких именно препятствиях со стороны ЕС идет речь в данном случае?

– Можно много чего вспомнить. Например, что ЕС всегда был против «Южного потока» – они последний год прямо говорили, что этот проект в приоритетах у них не значится. И они гораздо больше заинтересованы в реализации «Южного газового коридора». Это проект расширения южнокавказского газопровода (Баку – Тбилиси – Эрзурум) и строительства в Турции газопровода с продлением по Европе. Напомню, что этот «коридор» никогда не включал в рассмотрение российский газ, наоборот, его основная цель – ослабление влияния России как доминирующего поставщика газа в Европу. Позиция Европейского союза в отношении Москвы была однозначной – им нужен другой газ и другие источники поставок энергоносителей. По сути, «Южный газовый коридор» – это проект, созданный в пику «Южному потоку». Правда, теперь Россия договорилась о расширении своего энергетического присутствия в Турции, то есть мы оказываемся в начальной точке «Южного коридора». И потому, вероятно, сможем повлиять на его реализацию, структуру и состав.

– Возвращаясь к «Южному потоку», повлиял ли экономический кризис в самой России на его судьбу, лишив нашу сторону возможности оплачивать столь дорогой проект?

– Будем объективны: «Южный поток» на самом деле не самый эффективный газопровод, к тому же весьма дорогой. Подразумевалось, что этот проект нивелирует риски транзита через Украину, с которой у нас сложные отношения, но при этом от системы транзита мы фактически не отказались. Концепция «Южного потока» предполагала, что Россия со своим экспортным газом останется в той же ситуации, что и раньше, только теперь с транзитом через другие страны. И все эти факторы нагнетались и нагнетались, сделав, в конце концов, очевидным для руководства страны, что в таком виде проект не реализуем.

– Какова может быть реакция стран ЕС на остановку реализации «Южного потока» – ведь потенциально она грозит им недополучением серьезных объемов российского газа?

– Концепция «Южного потока» за последние годы много раз менялась. В итоге пришли к тому, что этот газопровод направлен прежде всего на повышение энергобезопасности в ЕС в целом, и особенно в странах, по которым проходит его маршрут, то есть в Южной, Центральной и Юго-Восточной Европе. Это Сербия, Венгрия, Австрия, Болгария. Поэтому и волноваться в первую очередь должны они. В этих странах рынки, по меркам «Газпрома», конечно, небольшие, но для них наличие газопровода было крайне важно, поскольку могло бы способствовать их дальнейшей газификации.

– Не приведет ли это к противоречиям внутри ЕС – раз имеется расхождение позиций по «Южному потоку»?

– Да, наверняка приведет к недовольству ряда стран, которые теряют потенциальную прибыль. Правда, не думаю, что это обернется какими-то серьезными демаршами вроде выхода из ЕС. Конечно, у каждой страны свои интересы и свои приоритеты. Но в ЕС очень большая проблема неэффективности: лозунги заявляются, а для их реализации почти ничего не делается.

– А скажется ли остановка «Южного потока» на реализации других энергетических проектов России?

– У «Газпрома», как известно, уже подписан контракт с Китаем. А это же огромный проект – разработка месторождений, строительство трубопровода, выстраивание логистики, и все за несколько лет. Заявлены и другие проекты – например, строительство «Балтийского СПГ» – завода по сжижению природного газа. Конечно, мы пока не слышим о его бурном развитии, но тем не менее он также может потенциально сыграть важную роль в диверсификации поставок. Да, у «Газпрома» в ближайшее время будут уменьшаться прибыли, так как цена на нефть низкая, и соответственно цена на газ, завязанная по формуле на стоимость барреля, тоже скоро начнет снижаться. А потому реальные инвестиционные возможности компании неизбежно сокращаются. При том что доступ на рынки капитала из-за текущей геополитической ситуации значительно осложнился. И потому сейчас, откровенно говоря, не время для таких проектов, как «Южный поток». А вот поставки в Китай действительно проведут к расширению продаж и развитию территорий.

– Какой прогноз по цене на газ вы можете дать?

– Мы каждый день следим за тем, что происходит с ценой на нефть, но не можем предсказать, что с ней будет. Цена на газ, как известно, формируется с опозданием, с усреднением, но понятно, что в будущем году она вряд ли превысит 300 долларов за тысячу кубометров (В 2013-м средняя цена по долгосрочным экспортным контрактам «Газпрома» составляла 387 долларов за тысячу кубометров. – «НИ»). А это ведь совершенно другой уровень экспортных поставок, который выльется в миллиарды долларов потерь для российской экономики. А потому Россия наверняка будет искать возможности продавать за рубеж большие объемы «голубого топлива».