Павел Медведев: «Почти каждое заявление - с проклятиями»

- Как решают граждане и банки проблему высокой закредитованности?

- По большому счету, никак. Сейчас 7,5 млн. граждан имеют «плохие» долги, которые не обслуживаются более трех месяцев. Многие, чтобы расплатиться с банками, берут деньги взаймы у своих знакомых и родственников, дабы снова не влезать в долговые обязательства перед кредитными организациями. Это, пожалуй, один из самых распространенных способов решения проблемы.

- Статистика ЦБ свидетельствует о том, что просроченная задолженность граждан продолжает расти, хотя и не такими высокими темпами, как в прошлом году. Значит ли это, что ситуация меняется к лучшему?

- Ситуация с просроченными долгами по кредитам остается тяжелой, хотя она все-таки лучше, чем была в прошлом году. Если тогда и зарплаты, и доходы падали достаточно быстро – на 8-10%, то в первом полугодии 2016 года доходы упали на 5%, а зарплаты остались на прежнем уровне. Оживился и рынок кредитования, банки стали активнее выдавать займы, при этом новые кредиты считаются «хорошими», в общей массе которых «плохие» (то есть, сильно просроченные и безнадежные) старые долги растворяются, и уже не имеют такую большую долю. Поэтому количество этих самых «плохих» долгов перестало расти такими катастрофическими темпами, как раньше.

- Раньше вы говорили, что росту кредитования в России не стоит радоваться, так как многие строят долговую пирамиду и берут новый кредит, чтобы расплатиться со старым. Сегодня положение дел изменилось?

- Во всяком случае, банки, обжегшись на выдаче «плохих» кредитов, стали осторожнее, а Центральный Банк - суровее и жестче в отношении них. К угрозе наказаний от ЦБ за выдачу «плохих» кредитов банки привыкали постепенно, в течение трех последних лет, и сейчас эта адаптация продолжается. Мне кажется, что если не будет новой волны кризиса, то те кредиты, которые выдаются сейчас, не будут так быстро портиться, как займы 2014-2015 годов.

- Кто же виноват в ситуации с высокой закредитованностью и массовой просрочкой: банки, граждане или государство?

- Думаю, что виноваты все. Возьмем, например, валютных ипотечников, которые после обрушения рубля, наверно, больше других пострадали. Государство в некотором смысле обмануло их, обещая стабильность, рост экономки, приток иностранных инвестиций. В свою очередь, банкам требовалось быть сдержаннее в выдаче кредитов. Настоящий банкир должен понимать, что нельзя верить в то, что благополучие страны, достигнутое на каком-то этапе, будет продолжаться вечно. Да и граждане должны были быть критичнее, и понимать, что безоглядно государству доверять нельзя.

- Исходя из вашего опыта финансового омбудсмена, на что чаще всего жалуются люди, попавшие в трудную финансовую ситуацию?

- В первые пять лет существования института финансового омбудсмена (то есть, где-то до осени 2014 года) люди чаще всего жаловались не на государство или банки, а на судьбу. Типичная жалоба тех лет: вот была работа, взял кредит, а теперь работу потерял, помогите. При этом люди никого не ругали и не обвиняли в случившемся. А теперь стали ругаться. Почти каждое заявление - с проклятиями: либо в адрес государства, либо в адрес банков, либо и тех, и других. При этом очень немногие осознают, что привыкли к росту доходов с 2000 по 2011 год, когда, монотонно и стабильно увеличиваясь, они выросли в среднем по стране раза в три. Люди думали, что так будет и дальше, не меняли своего поведения, так же брали кредиты, так же тратили деньги - и сейчас за это расплачиваются.

- И что же вы рекомендуете людям, обратившимся к вам за помощью?

- Вы сыпете мне соль на рану этим вопросом. К сожалению, сейчас я все реже могу им чем-то помочь. Дело в том, что большая часть обращений содержит просьбу о реструктуризации долга для того или иного заемщика. Но раньше, когда мы просили банки реструктурировать долг, те почти всегда отвечали согласием. В результате мы реально помогали очень многим. Теперь это прекратилось, банки в большинстве случаев отказывают в реструктуризации. Это связано с тем, что граждане, которые ко мне обращаются, в основном, являются должниками не одного, а сразу нескольких банков. А банки друг к другу относятся ревниво, особенно во время кризиса, и боятся, что высвободившиеся у них после реструктуризации долга средства перетекут к другому банку.

- И все-таки: многим ли вам удается помочь?

- В прежние годы результативность обращений финансового омбудсмена составляла больше 50% - это очень много. При этом к нам поступало множество безнадежных просьб, например, жалоб на суды, которые мы решить не могли. А сейчас успешность омбудсмена оценивается лишь в 5-7%, нам ее даже точно подсчитать некогда, потому что мы захлебнулись в потоке писем и жалоб. Так что теперь я пытаюсь отчаявшимся людям как-то объяснить, что можно сделать с их ситуацией по закону о банкротстве физлиц. Но закон такой сложный и запутанный, что обычному человеку без юридического или финансового образования очень сложно в него вникнуть.

- А сколько всего народу воспользовалось теми возможностями по реструктуризации долга, что предоставляет закон о банкротстве физлиц?

- Нужно отметить, что из 7,5 млн. должников с просрочкой заявления о признании банкротом приняты максимум у 10 тыс. человек. Впрочем, если бы суды приняли заявления о банкротстве от всех граждан, которые в этом нуждаются, судопроизводство бы тут же захлебнулось: 7, 5 млн. дел рассмотреть в разумные сроки невозможно. Следовательно, нужно разделить должников по размеру долга. Например, проблемы тех, у кого долги меньше, чем на 500 тыс. рублей, могли бы решаться с помощью финансового омбудсмена, как это делается во всех развитых странах, без дорогого и долгого суда.