Архитектурные излишества

Сейчас ведущие западные архитекторы при строительстве театров в Новом и Старом Свете отдают предпочтение исключительно сумасшедшим формам. Так, стоящий на берегу Миссисипи театр Гатри в Миннеаполисе (США) легко принять за современную фабрику. Это двенадцатиэтажное синее здание с торчащими трубами и смотровой площадкой-консолью, напоминающей подъемный кран. Французский архитектор Жан Нувель создал образ театра-завода, предусмотрев в этом подчеркнуто утилитарном пространстве не только три сцены, но и сеть ресторанов, магазинов и детских студий.

А один из старейших архитекторов мира, Оскар Нимейер, построил в бразильском городе Нитерой театр для всех. Внешне он несколько смахивает на гигантский трейлер. Идея мастера состояла в том, что представление должны видеть не только зрители с билетом, но и даже прохожие. Зал в причудливо изогнутой желто-зеленой бетонной постройке вмещает всего 350 мест. Но сцена открывается наружу, а площадь вокруг здания позволяет собраться толпе до 10 тысяч человек и наблюдать за действием через стекло.

Голландское бюро Mecanoo сделало еще более смелый шаг и спроектировало для тайваньского города Гаосюн целый мега-культурный квартал. На месте военного комплекса в Метрополитен-парке разместятся концертный зал, оперный дом, театры под крышей и под открытым небом. В комплексе есть холмы и долины, пещеры, овраги, но никаких ярко выраженных строительных фасадов. Нет даже конкретного входа.

В список театров, похожих скорее на межгалактический летательный аппарат или сошедший с ума кубик Рубика, можно занести и проект лионского амфитеатра, выполненный итальянцем Рене Пьяно. Его творение очень смахивает на олимпийский стадион. А Опера-хаус, спроектированная австрийской группой Coop Yimmelblau для китайского города Гуанчжоу, вызывает ассоциации с приземлившимся космическим кораблем марсиан.

В России же пока предпочитают строить театры, мало чем отличающиеся от обыкновенных домов. Открывающееся в начале 2008 года новое здание «Мастерской П. Фоменко» аккуратно вписано и в набережную Тараса Шевченко, и учитывает соседство жилых домов. Его высота со стороны проезжей части составляет всего 6 м 90 см. А спокойные цвета фасадов, цветники на крышах театра по мысли создателей скоро окончательно растворят новодел в окружающей природной и архитектурной среде.

Принцип «вписать новое в уже существующее» вообще доминирует в столичной театральной архитектуре. Из недавно отстроенных в Москве театральных зданий («Школа драматического искусства», «Центр им. Мейерхольда»), пожалуй, только причудливый домик Et Cetera, созданный по личному проекту Александра Калягина, смотрится чем-то необычным на фоне Мясницкой. Но даже Et Cetera с его окнами разной формы, башенками и порталом трудно счесть зданием, «взрывающим» окружающее пространство.

Тем не менее новые тенденции в театральном строительстве, похоже, неизбежно придут и в Россию. И тогда рядом с театрами – историческими памятниками, рядом с театрами привычных архитектурных пропорций и форм появятся и крейзи-проекты. Хотя не все зодчие приветствуют эту тенденцию. «Существует историческая архитектура – она делалась на века, навсегда, из вечных материалов, вручную. А современная архитектура – это по определению технологический мусор, с четко обозначенным сроком годности, – пояснил «НИ» один из современных российских культовых архитекторов Михаил Хазанов. – Через двадцать лет вся эта технологическая машина безнадежно устареет морально, а через пятьдесят лет – и физически, и все это уничтожат и сделают что-то другое. Моя концепция архитектуры театра заключается в максимально четком разделении двух этих пластов. Вот театр-памятник. Он, как храм, он вечен, а вот театр-завод, ему жить лет тридцать».