Posted 30 августа 2006,, 20:00

Published 30 августа 2006,, 20:00

Modified 8 марта, 09:01

Updated 8 марта, 09:01

Рано прощаться со Штайном

Рано прощаться со Штайном

30 августа 2006, 20:00
Немецкий режиссер Петер Штайн последние лет пятнадцать является одним из самых статусных участников официальной программы Эдинбургского театрального фестиваля. В этом году он показал сразу две свои работы: оперу «Мазепа» Чайковского и «Троил и Крессида» Шекспира.

«Мазепа» поставлен в национальной опере Лиона, «Троил и Крессида» – в английском королевском шекспировском театре. Как часто бывает в работе не на своей сцене, режиссер демонстрирует не столько поиски и новации, сколько набор профессиональных умений и инструментов. Для постановки «Мазепы» приглашен русский дирижер Кирилл Петренко, немецкий сценограф Фердинанд Вогербауэр, собрана польско-русская команда исполнителей – и вся эта гремучая смесь организована в добротный и скучноватый среднестатистический оперный спектакль.

«Мазепа» – пример постановки большого стиля, который был особенно популярен в оперном театре лет десять назад. Венки, шаровары, расшитые рубахи и чубы хлопцев, турецкие ковры и казацкие сабли – вся театральная украинская экзотика занимает в постановке большое место. Сценография тщательно воспроизводит на сцене и тихую украинскую ночь, и темницу, где в грохочущих цепях содержат Кочубея (Анатолий Кочерга). В кульминационной сцене казни Андрея (Михаил Агафонов) и Кочубея коварный гетман Мазепа (Войтек Драбович) даже выезжает верхом на живой лошади и застывает с поднятой саблей под опускающийся занавес как карикатура на медного всадника. Эдинбургские меломаны, забившие зал Фестивального театра, академический стиль постановки Штайна приняли вполне восторженно.

Тему измен Петер Штайн углубил и продолжил в постановке «Троила и Крессиды», где действующие лица изменяют и стране, и любви, и долгу чести, и воинской доблести. Обратившись к редко идущей пьесе великого Барда, Петер Штайн подхватил и усилил шекспировскую травестию античных образов и сюжетов. Греческие и троянские воины с обнаженными торсами, одетые в трусики-стринги, расхаживают по воинскому лагерю как по подиуму. Пандар не только работает сводником для Троила и Крессиды, но и постельничим: деловито расстилает для «детей» матрасик, распахивает одеяло: устраивайтесь, детки, поудобнее. Ахилл в небрежно наброшенной тоге ходит в обнимку с Патроклом. А для любовной сцены Париса и Елены массивный диван, скрипя, спускается прямо с небес. Нестор от старости не только стоит с трудом, но и соображает плохо. А хитроумный Улисс сам путается в своих кознях.

В многостилевой пьесе Шекспира циничное решение одних образов соседствует с героическим звучанием других. Штайн лишает ореола безупречного любовника Троила, и Гектор в его постановке – отнюдь не воплощение античной доблести. Одна из главных загадок «Троила и Крессиды» состоит в том, что авторский взгляд на события все время скользит. Герои то кажутся увиденными глазами злобного шута Терсита, то циничного Пандара, а то и честного летописца, отдающего должное и доблести, и верности. У Штайна в спектакле авторская точка зрения неподвижна. К шекспировским персонажам он относится примерно как горьковский Лука – «ни одна блоха не плоха: все черненькие, все прыгают». И благородный Приам тут ничем не лучше ничтожного грубияна Терсита.

В результате к судьбам героев зрители испытывают в лучшем случае этнографический интерес. Кому какая разница: культурист Троил одолеет позера Диомеда или наоборот? И если Ахилл для победы над Гектором воспользовался неспортивным приемом, то ведь и Гектор мог поступить так же.

Между тем если и вычленять какую-то одну главную мысль пьесы Шекспира (а как всякое художественное произведение такому насильственному действию она всячески противится), то она как раз и состоит в утверждении: каждый сам выбирает судьбу. Можно быть благородным героем, как Гектор, даже в мясорубке войны. Можно искренно любить, как Троил, несмотря на все измены возлюбленной. Можно спасать свою шкуру и получать пинки, как Терсит. А можно стать циничным сводником, как Пандар, и сносить презрение и насмешки.

Ряд английских газет поспешил попрощаться со Штайном, заявляя, то немецкий режиссер уйдет из Эдинбурга вместе с директором фестиваля Брайаном Макмастером. Но, по последним данным, Макмастер уже получил предложение возглавить фестиваль в Манчестере, так что, возможно, Штайн просто поменяет один город в Великобритании на другой.

"