Семейный клуб

Практически все артисты, которые выходят на сцену киноклуба «Эльдар», испытывают особый трепет, если на концерте присутствует сам культовый режиссер Рязанов. Ольга Остроумова, одна из ведущих актрис Театра имени Моссовета, не стала исключением. «Вижу Эльдара Александровича с женой Эммой в зале, и всплывает мой провинциальный комплекс – я начинаю зажиматься, – призналась Остроумова. – На подобных вечерах я гораздо больше волнуюсь, чем когда играю роль в спектакле. Там я «закрыта» – костюмом, авторским текстом, режиссером, партнерами, в конце концов. И в каком бы амплуа я ни представала в театре, зрители понимают, что это лишь персонаж. Сегодня я хочу быть такой, какая я есть. Меньше всего я хочу сегодня быть для вас актрисой».

Свою часть творческого вечера Ольга Остроумова посвятила поэзии Марины Цветаевой и Анны Ахматовой, разбавляя ее романсами и историями из собственной жизни. Остроумова прочла отрывок из очерка Цветаевой «Мой Пушкин» (актриса сказала, что именно после этого произведения ей стала намного понятнее поэзия Цветаевой), а также стихотворения «Бабушке», «Уж сколько их упало в эту бездну…» и многие другие. Примечательно, что для выступления Остроумова выбрала стихи, относящиеся в основном к раннему творчеству Цветаевой.

Примерно через час Остроумова спохватилась: «У нас нет антракта, поэтому я должна передать слово Валентину Иосифовичу, но перед этим я хочу признаться ему в любви». В качестве признания актриса выбрала стихотворение Анны Ахматовой «Широк и желт вечерний свет…», которое перетекло в романс со строчками: «Мне бы только знать, что где-то ты живешь – мне большего не надо».

«Сегодня удивительный вечер в киноклубе «Эльдар», – с присущей ему иронией с порога начал Валентин Гафт. – Из выступления моей жены я наконец узнал, как она на самом деле ко мне относится». Затем актер продолжил тему поэзии Серебряного века, которую начала Ольга Остроумова, зачитав из пьесы собственного сочинения диалог Сталина с Ахматовой с характерным для генералиссимуса грузинским акцентом.

«Вообще, я выступаю в роли «эпиграммиста», но на старости лет начал сочинять и серьезные стихи», – сказал Гафт и прочитал стихотворение «Театр», в котором размышлял об актерской профессии. Однако на этом серьезное настроение было исчерпано, потому что актер начал декламировать свои знаменитые эпиграммы, которым зал бурно аплодировал. Михаилу Козакову Гафт посвятил аж четыре эпиграммы, последнюю из которых сочинил после недавнего отъезда Козакова в Тель-Авив: «Нет, Мишенька не исправим – теперь он в роли беглеца/ между Москвой и Тель-Авивом будет болтаться без конца». Многие знаменитые артисты и писатели – Леонид Броневой, Григорий Горин, Зиновий Гердт, Леонид Ярмольник, Аркадий Арканов, Леон Измайлов, Михаил Жванецкий – не избежали участи стать объектами едких эпиграмм «придворного поэта» (как о себе отозвался Гафт).

«Мне позволено в театре многое, и я этим, конечно, пользуюсь», – отметил Гафт и тут же продемонстрировал это, рассказав, как однажды Галина Волчек, главный режиссер «Современника», уехала в санаторий «Сосны» читать «Войну и мир», чтобы потом, возможно, поставить на сцене, на что он откликнулся следующими строчками: «Убежав от взглядов косных, книжку протерев до дыр, прочитала Галька в «Соснах» девять букв – «Война и мир».

Продолжая тему признаний в любви, Гафт спросил, обращаясь в правую часть зала: «Эльдар Александрович, вы знаете, что для меня значите?» По рядам прошелестело: «Он в другой стороне». «Да? А мне показалось, что там, – удивился актер и продолжил: – Я хотел бы объясниться вам в любви. Кто бы снимал меня в кино, да еще в таких ролях? Я даже русского полковника у вас сыграл! Я вас люблю и всегда с удовольствием нахожусь в вашем киноклубе».