Posted 29 июля 2012,, 20:00

Published 29 июля 2012,, 20:00

Modified 8 марта, 05:41

Updated 8 марта, 05:41

Кинокритик Сергей Шолохов

Кинокритик Сергей Шолохов

29 июля 2012, 20:00
В разгар лета многочисленные фестивали – театральные, музыкальные и кинофорумы – становятся основным источником культурной жизни. Известный ведущий программы о кино «Тихий Дом» Сергей ШОЛОХОВ в интервью «Новым Известиям» рассказал о том, сколько кинофестивалей он посещает и для чего они нужны в российской провинции.

– Сергей Леонидович, сколько фестивалей вы посещаете за год?

– Есть несколько фестивалей, например, класса люкс. Я делаю передачи про Канны, Берлинский и Венецианский фестивали для Первого канала. Дальше есть фестивали класса А, они не люксовые, но пристойные, на них полезно побывать. Особенно если вы профессионально занимаетесь кинематографом. С удовольствием езжу на такие фестивали в Локарно, Сан-Себастьян, Карловы Вары, Рим, да и Москве надо уделить внимание. Кроме этого, есть фестивали отечественного кино, с ними тоже надо дружить, знать, что происходит в отечественном кино, – часть моей профессии и обязанность. Это такие фестивали, как «Окно в Европу» в Выборге, «Кинотавр» в Сочи. Кроме того, есть фестивали класса Б, на которых тоже надо бывать, но уже в качестве отборщика. Например, на фестивале «Полярное сияние».

– И везде вы успеваете смотреть все фестивальные фильмы?

– Естественно, смотрю не все. Все фильмы смотрят мои коллеги – отборщики других фестивалей. Мне как гостю предлагается некая коллекция. Я смотрю фильмы, которые для меня важны с точки зрения развития того художника, за которым наблюдаю. Например, если я слежу за Гасом Ван Сентом, то буду смотреть каждый его фильм, и не важно, есть у него там звезда или нет. А если там будет Мэтт Деймон, то подавно буду смотреть, потому что и за ним слежу. Есть режиссеры, интересные мне как телекритику, который занимается кино в течение уже 25 лет. Особенно, если они сформировались на моих глазах. Посмотрю каждый новый фильм нашей прелестницы Мадонны. Если в титрах есть Мерил Стрип, тоже не пропущу. Если же фильм «анонимный», то позволяю себе роскошь не смотреть его. Пусть сперва фильм получит «Медведя» или «Пальму», вот тогда и посмотрю.

– Если фильм получил призы в Каннах или Берлине, вы обязаны его хвалить?

– Совершенно не обязан. Моя передача авторская, и фестиваль не является моим работодателем. Я делаю передачу для 120 миллионов российских зрителей. Если фильм мне не понравится, то не буду этого скрывать.

– А если он понравится вашему работодателю Константину Эрнсту?

– Он физически не успеет мне об этом сообщить. У меня «право первой брачной ночи» – я смотрю фильм первым, ведь фестивали класса «люкс» показывают своим зрителям только премьеры. Да и эфир у меня живой. Передача выходит в день закрытия фестиваля. Причем смонтированный дневник фестиваля уже идет в эфире, когда я заканчиваю монтаж, потому что должен показать своим зрителям счастливые лица победителей, разумеется, первым. Поэтому, как только получаю картинку церемонии закрытия на свой монтажный компьютер, отбираю главных призеров, даю комментарий, и – в эфир. С учетом двухчасовой разницы я выхожу раньше всех.

рактика заказа фильмов государством многих настораживает. Как вы думаете, могут появиться фильмы, например, на партийную тему?

– Тема не является плохой, плохим может быть фильм. К этому можно подойти в лайковых перчатках, а можно и в рукавицах, покрытых масляными пятнами.

– Когда общаешься с режиссерами, то они ругают критиков и прессу. Актеры ругают режиссеров и прессу, но все они в один голос еще ругают продюсеров. Как вы считаете, сегодня в кино существует засилье продюсеров?

– Я бы не сказал, что засилье. Я бы сказал, что есть некоторые новшества в способе финансирования кинопространства. Создан Фонд кино, и государственные деньги, которые идут в него, достаются, как правило, не режиссерам с именами, как было при Госкино, где были свои 40 человек, которые регулярно получали деньги, и еще 40, получающие время от времени. Сейчас деньги идут российским мейджорам (крупнейшим студиям. – «НИ»), но только тем, которые доказали состоятельность предыдущими картинами или расходованием бюджета, произвели продукт и получили зрительский отклик в прокате. Их восемь или девять в стране. Во главе студии стоит менеджер, он не режиссер, но может сочетать в себе это. Как правило, это продюсер. Через студии идет финансирование режиссеров, как почтенных, с именами, так и молодых, вновь пришедших. Проекты отсматривают, выбирают, чтобы поручить съемки уже продакшн-компаниям. За Министерством культуры, где сохранился кинодепартамент, осталось финансирование дебютов, анимации, документального кино и таких авторских фильмов, которые явно будут экспериментальными. В Фонде кино последние рассматриваются как факультативные, и им там расцвести будет сложнее. Не все режиссеры хотят быть продюсерами. Например, Балабанову не надо стоять в очереди в Госкино, писать бумаги в фонды, он просто звонит своему испытанному продюсеру Сергею Сельянову, и тот говорит ему: «Запускаемся». Как он проворачивает это – его дело. Такие продюсеры, как мне кажется, и должны быть в нашей киноиндустрии.

– Одно дело – ваш пример отношений Балабанова и продюсера Сельянова, и совсем другое, когда продюсер может сказать режиссеру: «Возьми вот эту актрису, она нравится такому-то человеку». Нет ли в этом опасности того, что деньги влияют на творчество?

– Если проект абсолютно коммерческий, то продюсер предъявляет режиссеру набор медийных лиц, которые тот должен снять. Если проект авторский, режиссер говорит продюсеру: «Я хочу снять вот такой фильм, и в нем будут вот такие артисты. Если хочешь, берись, а не хочешь, то уйду к другому». А есть продюсеры, которые не вникают в процесс, чему я сам был неоднократно свидетелем. На фестивалях показывается и некоммерческое кино, поэтому видно, что вносит режиссер, а что – продюсер. Я общался со многими продюсерами, и никакого давления на авторское кино не наблюдал. В других случаях продюсер, не договорившись с режиссером, начинает снимать кино сам.

– У нас есть ряд кинофестивалей, которые проходят в провинции. Как вы думаете, от них есть польза, или они просто тешат самолюбие местных властей?

– Я думаю, что они тешат самолюбие местной элите. Она оказывается в центре культурного события: приезжают известные люди, показывают фильмы, там же телевидение, журналисты. Жизнь начинает бить ключом.

– Приглашение на них звезд за деньги – нормальная практика?

– Звезды все зарабатывают таким образом. Какой стимул был у Депардье лететь на фестиваль во Владивосток? Но жители Владивостока видели, как Депардье ходит по их городу, выступает на закрытии, и радовались.

– Вы ведь и сами продюсер?

– Мы сейчас сидим в офисе моей продюсерской фирмы. Она производит документальное кино. На художественное пока не замахиваемся.

– Почему?

– Им я буду заниматься, когда мне будет 75 лет. Я подражаю своему любимому режиссеру из Португалии, которого зовут Маннуэль де Оливейра. Он начал снимать свой первый фильм, когда ему было 75. Он делает по фильму в год, иногда раз в два года. Последний раз я общался с ним в Каннах, делал с ним интервью два года тому назад. Ему было уже 103 года. Его фильм был в конкурсной программе фестиваля, он шел по красной дорожке без палочки...

– Вы сказали, что занимаетесь кино уже 25 лет. Нет ли пресыщения? Вас, наверное, уже трудно чем-то удивить?

– Ничем я не пресытился. Я люблю не только большие формы, но и легкий минимализм в кино. Люблю увидеть какой-нибудь яркий дебют. Это меня нисколько не пресыщает. Напротив, во время фестивалей у меня возникает легкое кислородное голодание.

"