Ужас, который всегда с тобой

Первые «Забавные игры» (1997) произвели неизгладимое впечатление даже на бывалых кинокритиков. В новой версии «Забавных игр» постановщик практически полностью сохранил старую сюжетную канву, согласно которой приехавшая провести отпуск в своем загородном доме семья – отец, мать и десятилетний сын – попадает во власть двух вежливых, но абсолютно безжалостных мерзавцев. Эти мерзавцы затевают с ними изощренную садистскую игру.

Стандартный ужастик предоставляет зрителю довольно комфортную позицию – позицию наблюдателя, удаленного от действия не только физически, но и психологически. Для этого, к примеру, можно отнести действие в другое время и другое место. А героев взять таких, которых будет не очень жаль – то ли потому, что сами виноваты и нарвались на кошмар, то ли потому, что они – не мы, а другие: богачи, японцы, бездельники или искатели приключений себе на голову. На экране, конечно, ужас, но он происходит не с тобой. Еще одно правило – нельзя убивать детей и нельзя убивать всех. Хотя бы одна жертва обязательно должна выжить, и лучше, если это будет женщина – так называемая последняя блондинка. Нарушения этого «договора по умолчанию» случаются редко, поскольку первые зрители, посмотревшие фильм, могут отговорить остальных от похода в кино. Ханеке отважился лишить зрителей уюта и душевного покоя, не оставив им ни единой отдушины. Благодарной любовью публики картина не пользовалась, но в историю кино попала.

Полтора часа экранного времени стали ужасом, который ни на секунду не превращался в зрелище. Причем ужас до такой степени тотальный, что нельзя было найти себе никакого безопасного места, чтобы сделать просмотр менее жутким. Режиссер сознательно и хладнокровно перекрыл зрителям вход во все убежища и загнал их в такую ловушку, из которой им открылись полная обыденность, беспричинность и беззащитность. Иными словами, он установил между собой и зрителями те же отношения, что существуют в его фильме между насильниками и жертвами. Правда, сделана с той, конечно, разницей, что их насилие имеет физическую природу, а его – психологическую. При этом закадровый автор оказался настолько всеведущ и предусмотрителен, что от кошмара не спасал выход из зала.

В американском ремейке сменились, кажется, только исполнители. Но если замена садистов (Майкл Питт и Брэди Корбет вместо Арно Фриша и Франка Геринга) прошла безболезненно, то подстановка на роли жертв Тима Рота и Наоми Уоттс вместо Ульриха Мюэ и Сюзанны Лотар ослабила впечатление. Может быть, причина в том, что Мюэ почти не играл, а как бы представлял на экране зрительское «альтер эго». В то же время Роту отведены такие планы, на которых он вынужден играть, хотя фильму, претендующему стать для зрителя кошмарной реальностью, актерство противопоказано.

Впрочем, главная причина, по которой «Забавные игры-2» бьют не так сильно, как «Забавные игры-1», не в этом. Ремейку не хватает другого – веры автора в действительность происходящего. Впечатление такое, будто Ханеке засомневался то ли во всамделишности экранного представления, то ли в собственном мастерстве. А это – конец иллюзии. Он позволяет зрителям сказать себе: «Это всего лишь кино», то есть превратить бытийный ужас в кинематографический. Но, может, это и хорошо, что просмотр нового фильма не слишком опасен для душевного спокойствия.