Гибельное очарование «Грозы»

Клим, как назвал себя Владимир Клименко, много лет занимает в нашем театре нишу enfant terrible. Шальной метеор, он то ставит пленительные спектакли, то пишет ужасающие пьесы, то уходит в подполье, то вдруг выныривает в каком-нибудь рекламном проекте. Год назад он заявил, что его «выжимают» из Москвы, и приземлился на гостеприимной площадке петербургского театра «Балтийский дом». Там взялся за постановку собственной версии «Грозы» Островского. На сайте театра развесил грозные предупреждения, что всем знающим пьесу по школьной программе вход в театр запрещен, перетасовал хрестоматийные монологи и диалоги, перенес место действия в какие-то сказочные кущи. Один из лучших спектаклей Клима назывался «Пространство божественной комедии «Ревизор»».

Этот с полным правом мог бы носить имя «Пространство трагедии Островского». Громоздкая, несуразная, «тяжелая» сцена «Балтийского дома» в его пылких руках ожила и преобразилась, как женщина, которую любят. Художник по свету Денис Солнцев создал вечернюю и грозовую атмосферу беды. Сценографы Алексей Бервальд и Сергей Маслюков поставили на сцене античные колонны и портики, белые неправдоподобные башни, навесили оранжевый задник и построили лязгающие металлические двери, перечеркнутые зигзагом молнии. Художники по костюмам Софья Боярер, Мария Улохова и Светлана Глезерова сшили для каждого из действующих лиц целый гардероб, в котором латы Дон Кихота мирно соседствуют с цветастыми шалями, сарафаны – с платьями-туниками, а респектабельный купеческий наряд мужа уживается с явно декадентским «прикидом» жены.

Клим всем героям подарил тоску сердечную, которую и выплакивают в романсах, ариях, русских раздольных песнях или лихих частушках. В сказочном пространстве бродит «Василиса Прекрасная, местная, влюбленная в Дикого» (Ирина Муртазаева) и прислуга Глаша, «она же Аленушка и Золушка» (Марианна Мокшина). «Стенька Разин, местный, он же Кудряш» (Егор Гришин) и купец Дикой (Александр Сластин), наряженный Дон Кихотом. Румяная Варвара Кабанова (Мария Мещерякова), ее простоватый братец Тихон (Константин Анисимов) и их моложавая статная мать Марфа Игнатьевна (в исполнении Регины Лялейките Кабаниха – одна из лучших актерских работ спектакля).

Катерину (Эльмира Кадышева) выносят на сцену на руках. Причитает сумасшедшая Феклуша (Татьяна Пилецкая): «Это вы ее погубили». И кажется, что спектакль начинается с финала. Но тут выясняется, что мы присутствуем не на похоронах – на свадьбе. А белые одежды утопленницы – подвенечное платье. Неврастеничная, тонкокостная девушка (про таких говорят: не жилица на свете) смотрит в зрительный зал... А потом бьется в припадке то ли болезни, то ли наития. В пространстве трагедии все подгоняет развязку, от судьбы никому не уйти. Может, поэтому все персонажи общаются не столько друг с другом, сколько с тем, неведомым, что поджидает впереди. Ломкий медитативный ритм их речей мало похож на привычный бытовой говорок исполнителей Островского. Вздохнув хрестоматийное «Отчего люди не летают», Катерина продолжит: «Пойти попробовать?». И, медленно покачивая китайским зонтиком, уйдет к смертельному обрыву. А режиссер тем временем выпустит на сцену Кудряша в кожанке и красных перчатках. Тот быстро и деловито перестреляет всех обитателей домов Кабановой и Дикого. Кажется, эта нелогичная и глуповатая развязка для Клима только повод взметнуть сцену пожаром. Трещит огонь, красные всполохи дрожат в снопах боковых задников. Финальная сцена впечатляет гибельной красотой, которая так мила сердцу режиссера.