Актер Сергей Шакуров

– Сергей Каюмович, сейчас возникла своего рода ностальгия по брежневским временам. Поэтому позвольте иронический вопрос: этот золотой орел, который вы держите в руках, за актерское мастерство или за теплые воспоминания о той эпохе?

– После показа сериала в русской Америке мне оттуда позвонили человек, наверное, двести. Все это были наши соотечественники, уехавшие туда четверть века назад. Они говорили, что смотрят этот сериал не по одиночке, а собираются группами по нескольку десятков человек. У нас такого нет, в России этот сериал смотрели как художественное произведение, оценивая те или иные его стороны. Неожиданно позвонил Михаил Козаков и сказал, что во время просмотра чувствовал себя как на спиритическом сеансе, когда появляется дух умершего. Когда такое говорит профессионал, переигравший все, что только можно, это дорогого стоит. Вероятно, в самом деле, произошло чудо, когда совершенно не похожий на своего героя артист настолько перевоплотился, что многие увидели настоящего Брежнева. Однако ностальгии я не почувствовал, ведь я же сыграл не политического деятеля, а человека, причем по-своему несчастного. Мне очень жаль, что в картину не вошел ряд горьких моментов из его жизни. Может быть, мне удастся убедить режиссера выпустить расширенный вариант сериала, где все это будет показано.

– О каких эпизодах вы говорите?

– С дочерью, когда он застает ее пьяной и начинает плакать, с женой... Когда его со всех сторон обступили просители. Это очень сильные моменты, и я уверен, что они снова привлекут внимание публики к сериалу.

– А собственное отношение к тому времени у вас есть?

– Я совершенно вне политики, и мне наплевать, кто там у руля.

– Атмосфера в стране вам тоже безразлична?

– Да. Я никогда не состоял ни в партии, ни в комсомоле. Я занимаюсь своим делом, которым владею в совершенстве и которое очень хорошо понимаю. Как, может быть, никто.

– Кажется, от скромности вы не страдаете...

– Нет. Я много чего сыграл на своем веку, включая Сирано и Гамлета, и знаю себе цену.

– Что вы делали для того, чтобы обрести физическое сходство с героем, который был значительно старше вас и имел иную комплекцию?

– Гримом не пользовался и за щеки, как Марлон Брандо в «Крестном отце», ничего не закладывал. Естественно, наклеили мне брови, поставили на шестисантиметровые каблуки, добавили толщинки на живот и на спину, а остальное я делал своим лицом и головой. Это, конечно, требовало физического и психического напряжения, но я не жалуюсь.

– Что вы думаете о своем герое?

– Нормальный был мужик, в последние годы жизни – глубоко несчастный. Никому не дарил острова и территории, как Никита Сергеевич.

– Как? Михалков уже и территории распределяет?!

– Да нет, другой Никита Сергеевич (смеется).

– Интересно, а если бы вам довелось сыграть Гитлера и вас бы спросили, что это был за человек, вы бы тоже ответили: «Нормальный был мужик. К мясу не прикасался. Любил детей и собак. Был очень несчастен в последний год жизни, когда у него отняли самое дорогое, что у него было, – Германию»?

– Не знаю. Гитлер – это нечто от меня далекое. А вот Ельцина и Горбачева я бы сделал с удовольствием. Тот и другой психологически очень интересны, особенно Горбачев. Ельцин попроще и больше на поверхности, а Горбачев спрятан. Нужен только сильный драматургический материал и хороший режиссер.

– А что, это было бы здорово. Надеюсь, что режиссеры и драматурги, читающие «Новые Известия», вас услышат. Еще раз поздравляю с наградой!

– Спасибо.