Фауст и брейк-данс

Максим Исаев и Павел Семченко – основоположники группы «АХЕ», заслужившие всемирную славу своими фильмами, выставками, художественными акциями и главным образом театральными перформансами, – два дня кряду химичили, рисовали, колдовали, танцевали и даже, что совсем для них ново, говорили человеческим языком. Они показали зрителю два спектакля – «Фауст в кубе» и «Фауст в кубе. 2360 слов». Вчера ровно 2360 слов зачитал штатный диджей театра Андрей Сизинцев, в то время как Семченко и Исаев всеми доступными средствами творили два лика Мефистофеля, иллюстрируя текст визуальными картинками. Днем раньше благодаря другому «Фаусту в кубе» ахейцы привлекли к участию мексиканских актеров, и это их представление, пожалуй, больше, чем прежние работы, напоминало театральный спектакль (предыдущие творения Исаева и Семченко драматическими постановками назвать было сложно: это была скорее гремучая смесь пантомимы, цирка, клоунады, магии и спиритизма).

«Фауст в кубе» похож и не похож на эти эксперименты. Начинается действо с танца Фауста и Маргариты – души, от которой герой жаждет избавиться. Девушка в белом платье льнет к своему господину, а он настойчиво отстраняет ее от себя и укладывает на пол снова и снова, а она опять возвращается и кружит его в танце. Слуги Мефистофеля появляются из куба – у ахейцев это зона ритуалов и козней, цирковых номеров и превращений. Они танцуют брейк-данс под жесткую уличную музыку и заключают с Фаустом договор о продаже души. Маргарита бежит. Ее преследуют злые духи, светят в зал фонарями, раскачивают белый полупрозрачный задник. Мы видим, как за тканью мечутся тени, Маргарита еще надеется убежать. Когда Мефистофель найдет ее, они станцуют между двумя вращающимися по кругу стульями, и будет казаться, что девушка не успеет увернуться, но ей все же удастся спастись. И так до самого финала душа Фауста мечется, бежит, сопротивляется… Она остается живой даже после танца с жуткими громадными куклами из папье-маше, которыми управляют циничные приспешники дьявола. Одну из этих кукол – а у них человеческие лица и человеческий рост – Фауст огромным ножом раскромсает на куски, так что остается полголовы и видны красные внутренности. Эта аллегория предопределяет невеселый финал: Маргариту, пойманную в ритуальное пространство куба, переодевают в жесткое платье-саркофаг, так что она с трудом может ходить, посыпают конфетти, обливают вином, делают грязной и некрасивой, а потом появляется кукла – и мы догадываемся, что в коллекции Мефистофеля еще одной душой стало больше.

Впрочем, как всегда с театром «АХЕ», можно абсолютно ничего не понять. Слов в «Фаусте» нет (если не считать короткого монолога на испанском), роли в программке не обозначены, а костюмы почти не позволяют идентифицировать персонажей: к финалу все мужчины в красных юбках – пойди разберись, кто есть кто. Но жаловаться бесполезно, потому что за эту неопределенность и ценится творчество питерских «алхимиков». В непрерывном потоке визуальных образов, ассоциаций, аллегорий, в игре с предметами, телами, тенями, светом можно разглядеть все, что угодно. Это даже интереснее – просто удивляться и ничего не понимать.