Posted 28 ноября 2004,, 21:00

Published 28 ноября 2004,, 21:00

Modified 8 марта, 09:41

Updated 8 марта, 09:41

Ледяное дыхание Стикса

Ледяное дыхание Стикса

28 ноября 2004, 21:00
В рамках гастролей Театра им. Шота Руставели была сыграна премьера спектакля «Стикс». Его поставил Роберт Стуруа по симфоническому произведению Гии Канчели. Показать спектакль в Тбилиси было невозможно: в здании театра уже третий год длится ремонт.

Этих гастролей москвичи ждали давно. Потому, что грузинские театры стали «заграничными» и бывают теперь у нас нечасто, и потому, что коллектив, где творит Роберт Стуруа, – один из самых необычных в мире. На подмостках Театра им. Шота Руставели мифы причудливо переплетаются с повседневной жизнью, античные боги порой неотличимы от героев повседневности. Спектакль «Стикс» на музыку Гии Канчели наглядно в этом убедил москвичей.

В записи произведение Канчели для альта, смешанного хора и оркестра «Стикс» звучит тридцать пять минут. Стуруа поставил по нему спектакль, который длится час двадцать, – между музыкальными фразами возникают долгие паузы. Кажется, будто ткань мифического Стикса (реки между миром мертвых и живых) разрывается от ледяного дыхания иных миров.

Любой художник задумывается о том, что ждет человека за чертой, откуда никто не возвращался. Эти размышления рождают непохожие друг на друга картины: от Дантова ада до свидригайловской баньки с тараканами. В спектакле Стуруа мир иной наполнен до боли знакомыми предметами быта: газовая плита и светлые пластиковые стулья. А люди как две капли воды похожи на тех, кого встречаешь ежедневно. Но от странного света это пространство кажется ирреальным, а люди становятся похожими на призрачные тени. Они не произносят ни единого слова, выполняя серию действий: передвигают стулья, усаживаются друг за другом в длинный ряд, падают и снова поднимаются, прикасаются друг к другу или яростно отталкивают. А одного из героев засыпают грудой стульев, соорудив из них подобие надгробного кургана. Глядя на грузинских актеров, понимаешь, насколько выразительной может быть человеческая пластика и как часто жест или поступок важнее произнесенных слов. Излюбленным выразительным средством Стуруа по-прежнему остается метафора. Он наполняет привычные, бытовые действия то зловещим, то мистическим смыслом. Человек, готовящий на газовой плите еду, оказывается богом подземного мира Хароном, решившим отравить своих соперников. Горящий на плите огонь кажется символом адского пламени. А тоненькая девушка в белом платье, смешно взмахивающая руками, будто крылышками, – душой, которая покинула бренное человеческое тело.

"