Потертые калачи

Ясно как божий день, что ни один частный вкладчик не дал бы на этот проект ни копейки по причине его заведомой кинопрокатной безнадежности и художественной несостоятельности. А вот чиновники фонда легко отвалили двадцать с лишним миллионов госбюджетных рублей на опус, который прокатчики выпустили в Москве двумя (!) копиями, отлично понимая, что на такое зрелище народ и палками не загонишь.

Дело в том, что вписать в современный контекст задуманную сценаристом историю не проще, чем вписать в круг ослиную фигуру той же площади: как ни крути, а уши вылезут. Но создатели «Калачей» о том и не беспокоятся – пущай торчат, все равно картину никто смотреть не станет.

И выходит у них, что жили-были старик со старухой, но не у самого синего моря, а в казачьей станице. Ни сына, ни дочери у них не было (в фильме про них – ни кадра, ни слова), а вот внучок откуда-то завелся. Как в сказке про репку: внучка есть, а папы с мамой нет. (Конечно, сказка про репку – для детей дошкольного возраста, но ведь и сказка про призыв – для зрителей с тем же умственным развитием, только ростом повыше). И вот случилась у них большая беда: соседскому внуку повестка пришла, а их Егорке – нет. Плачет дед, плачет баба, но нет курочки Рябы, чтобы снесла им повестку или, на худой конец, звякнула доброй фее из военкомата, чтобы утешила стариков бумажкой с печатью. И приходится старому Калачу тащиться в город с внуком, чтобы просить военкома забрить парня. Но помогает не комиссар, а случай – Егорке, который глазеет на отправку новобранцев, приказывают стать в строй и увозят, не поинтересовавшись, имеется его фамилия в разнарядке, а потом определяют в кремлевский полк.

Казалось бы, поймали наконец старик со старухой золотую рыбку – ан нет, зловредный сосед ни за что не хочет поверить, что калачовский внучок оказался в Кремле. Ему и письмо на деревню дедушке показывают со штемпелем администрации президента, и фотографию Егорки в военной форме возле Царь-пушки, и справку от министра обороны, и телетрансляцию развода курсантов у Вечного огня с участием сержанта Калача, а он все талдычит: штемпель нарисовали, картинку сфотошопили, курсанты ряженые, а телевизионщики купленные. Тем временем весть о Фоме неверующем доходит до президента России, который бросает государственные дела, садится в машину и с огромным кортежем мчит из столицы в станицу, дабы образумить еретика и утереть стариковские слезы.

Смотрел я это все на фестивальном показе в компании студентов ВГИКа, которые после первой же сусальной ноты принялись глумливо переиначивать сюжет на свой лад. Лад был такой: дед жаждет спровадить родного внука в армию, так как внучок достал их с бабкой по полной программе, а внучок рвется в казарму из-за того, что домашняя дедовщина хуже армейской. Потом эти реальные пацаны и девчата взялись за сцену у дверей военкомата, откуда, по их сценарной мысли, один за другим должны выходить новорусские папаши, отмазавшие своих чад от исполнения гражданского долга и застегивающие на ходу кошельки. Продолжение понятно: не выдерживает старый казак, достает из телеги захованный калаш, поливает взяткодателей, садится на верного коня, саблю вынимает, военкому на скаку голову срубает – и бросает в набежавшую волну, а лучше слезу. Неслабой трансформации подвергся и финал с приездом кортежа. «Да какой же енто президент? – говорит сосед деду Калачу. – Вона у его полтонны краски на роже, да костюм времен Очакова и покоренья Крыма, а заместо туфлей – сандали на ногах». И ведь прав – где ж продюсеру «Калачей» брать костюм, как не в гардеробе «Мосфильма», и зачем ему туфли, если можно не брать ноги в кадр? Словом, неверующий станичник должен олицетворять русский народ, сбрасывающий с себя дурман, который напускают на него кино с телевидением и прочими средствами государственной информации…

Постебались и разошлись, а мне вспомнился один случай. Несколько лет назад давний ученик вдруг спросил меня: «А с режиссером фильма «Весенний призыв» вы знакомы?» «Нет, он давно умер. Знаком со сценаристом». «Можете ему позвонить и дать мне трубку?» «Что ты хочешь ему сказать?» «Что он мне жизнь поломал». «Каким образом?!» – ошарашенно спросил я. «Собрался откосить от армии, но посмотрел этот чертов фильм да пошел служить. И попал по полной. Видели мою челюсть?» – ответил он, показывая коронки на месте выбитых зубов. «Я же вас учил – не верьте всему, что вам преподносят». «Сам знаю, что дурак. А он, по-вашему, ни в чем не виноват?» Я не ответил. Кто хочет, может ответить вместо меня.