Posted 29 июля 2016,, 10:00

Published 29 июля 2016,, 10:00

Modified 8 марта, 02:58

Updated 8 марта, 02:58

Прибило прибоем

Прибило прибоем

29 июля 2016, 10:00
Более сотни картин, привезенных в Третьяковку из полутора десятков музеев, должны показать все достоинства Ивана Айвазовского – любимого художника царской семьи и новорусских антикваров. К 200-летию певца морских бурь и штилей в огромном зале на Крымском Валу нашлось место даже работам из Крыма (несмотря на протесты ук

Надо сразу сказать, что с Айвазовским всякого рода фокусы с новыми взглядами и подходами почти никогда не проходят. Художник сам расставил акценты и приоритеты, они выражаются в квадратных метрах холстов. Чем холст больше, тем он важнее.

Так что юбилейной выставке ничего не остается, как плясать от огромных картин-блокбастеров, которые своими «девятыми валами» и «бурями» разбрасывают по краям менее замыленные произведения. Например, картины на стыке жанров – «Античные поэты на морском берегу» (1886), «Данте и художник в горах» (1883), «Сотворение мира» (1864).


И.К.Айвазовский. Данте и художник в горах.

Собственно, архитекторы Евгений и Кирилл Ассы не нашли лучшего решения, нежели устроить в центре зала подобие музейного хранилища, где на многометровых планшетах друг за другом выдвигаются хиты Айвазовского. Здесь нет эффектных ракурсов (как это было, например, на выставке Коржева), за исключением разве что помещенного перед пандусом «Всемирного потопа» (1864).

И.К.Айвазовский. Всемирный потоп


Эта картина гибели не только людей, но также экзотических животных, карабкающихся на скалы под потоками воды, сильно потрясает всех, кто переходит от созерцания морских пучин к изучению биографии художника (артефакты, связанные с личностью мастера, находятся на втором уровне).

Так или иначе, перед нами не столько арт-проект, сколько типичная выставка-восхищение, где основная задача достойна аквапарка – вылить на зрителя кубометры воды, не дав ему заскучать. Иван Айвазовский справлялся с этим при жизни лучше других современников. В его картинах очень много элементов из арсенала сегодняшнего шоу-бизнеса: тут тебе и фильм-катастрофа с «Девятым валом», и поп-серенады под фосфоресцирующие лунные дорожки, и кровавые турецкие закаты, и даже взлетающие астральные тела погибших в кораблекрушении.

Проблема только в том, что все эти элементы были еще до Айвазовского оприходованы европейским романтизмом: Жерико, Тернер, Делакруа... И то, что Иван Айвазовский превратился в официального мариниста царской семьи, с одной стороны, открыло ему широкие горизонты для государственных свершений, придало его живописи многозначительность, но, с другой – законсервировало в пределах одной школы, очень сузило репертуар и уровень мышления.

И.К.Айвазовский Вид Леандровой башни в Константинополе. 1848 г.

На полях заметим, что пока Иван Айвазовский бесконечно выписывал черноморские волны, Ван Гог уже создал все свои лучшие картины в Арле.

В Третьяковке вполне обоснованно ожидают большой наплыв зрителей. Так что на открытие одной из главных тем в речах директора ГТГ Зельфиры Трегуловой была тема распределения людских потоков (тут тебе и укрепленные двери, и электронные билеты, и осмотр по сеансам).

Но есть подозрение, что такой ажиотаж, как с Серовым, сейчас вряд ли повторится. На Серове очень многое значила подача материала – то, как дизайнер Геннадий Синев виртуозно расположил великосветские портреты, сместив ракурсы и точки зрения. На Айвазовском же все слишком прямолинейно и предсказуемо – как морской прибой, звучащий из динамиков в фойе и скучная видеоинсталляция группы «Синий суп», встречающая посетителей.

Впрочем, Айвазовского всегда выручало высочайшее покровительство. Если его так же, как Серова, посетят первые лица, за государственный успех дела можно быть спокойным.

"