Покойник будет доволен

Стоит пройтись по скульптурным залам любого классического музея, чтобы понять, откуда все эти мраморные богатства – большая их часть когда-то принадлежала некрополям, городам мертвых. Кладбища в отличие от храмов и дворцов меньше грабили, к ним почтительней относились завоеватели, их уважали даже адепты новых культов и религий. Но только не археологи. Почти всю первобытность, Египет, Месопотамию, скифов и викингов мы знаем исключительно по тому, что эти народы и эпохи оставили в могилах.

Тут приходится признать один прискорбный факт: музей не только святотатствует, вытаскивая на свет то, что не предназначалось для всеобщего обозрения, но постепенно разрушает тайну смерти, ее ауру. Когда видишь в витринах все эти горшки-черепки, которые заботливо укладывались в бедные могилы, золотые кольца и лошадиную сбрую в погребении вождя, поневоле думаешь о кладбищенской суете сует – теперь вот этим скарбом торгуют словно в лавках. И хотя смерть в современном мире – едва ли не последнее пристанище религии, но и она модернизировалась до стандартного «прощания», лишенного даров и приношений: к смерти сейчас не готовятся, она всегда скоропостижна.

Выставка в Еврейском музее, на первый взгляд, тоже о материальной базе смерти. Она создана на экспонатах, которые в полевых условиях собрал Музей истории евреев в России. В центре зала стоит массивная карета-катафалк из Трансильвании, вокруг нее на витринах предметы и фотографии, связанные с почитанием умерших. Почти все они происходят из Хевра Кадишей – почетных сообществ, которые занимались погребальными приготовлениями и благотворительностью. Следующий круг образов (уже по стенам) образуют масштабные фотографии надгробий с кладбищ XVII-XIX веков.

Но чем больше узнаешь о каждом предмете и вникаешь в общий набор вещей, тем больше тебя не покидает чувство, что что-то тут не так. Все это очень не похоже на то, что хранят таинственные пирамиды и средневековые склепы. Взять, например, обычный по виду кирпич, расколотый на две части и лежащий в одной из витрин. Оказывается, это редчайший артефакт: две половинки одного кирпича подкладывались под могилу праведника для того, чтобы соединить или развести какую-нибудь пару. И так постоянно: еврейское кладбище – это весьма оживленное место, где живые совершают постоянные ритуалы (от поминальных записок до упомянутых кирпичиков). Здесь один из парадоксов еврейского отношения к погребальной культуре: одно из названия кладбища с иврита переводится как «дом жизни». Речь не только о том, что мертвые, на самом деле, не умирают (это почти во всех религиях), но еще и о том, что их потомство постоянно с ними пребывает.

В отношении к умершим, как известно, выражаются главные ценности живых. Выставка в Еврейском музее показывает это со всей очевидностью. Получается так, что смерть и все ее атрибуты – совсем не для тех, кто умер. Они, умершие, скорее всего, заняты более важными вещами. Но через погребальные вещи живые записывают самые существенные моменты своей жизни. Именно поэтому экспозиция «Меж двух миров» кажется такой радостной.