Никита Михалков

– Мы говорили с вами недавно о том, что успех Каннского фестиваля во многом связан с силой личности его президента Жиля Жакоба. Вы могли бы сказать, что у ММКФ «михалковское» лицо?

– Я не могу сказать, что у Московского фестиваля мое лицо, и не уверен, что это многим понравится. Единственное, что могу сказать: это тот фестиваль, который меня лично начинает устраивать во всех отношениях.

– Вы хотите сказать, что у него нет проблем?

– Проблем у него много, а вы думаете, что у Жиля Жакоба нет проблем?

– Думаю, есть. Но уверена, что если вы захотите обсудить результаты ММКФ, то услышите множество претензий. За что вы сами могли бы упрекнуть фестиваль?

– Претензий будет немало. Я думаю, что все они будут утыкаться в механизм выполнения задач, которые поставлены. На какие-то задачи хватает времени, и этот механизм работает, на какие-то времени не хватает, и он барахлит. На какие-то задачи нет ни возможности, ни средств, ни времени, и они, если и выполняются, то не так хорошо, как хотелось бы. Но дело абсолютно не в этом. Сегодня фестиваль во всех своих программах собирает аудиторию, которой интересно эти программы обслуживать и в них существовать.

– Что вы как руководитель ММКФ намерены делать для укрепления позиций российского кино и авторитета Московского фестиваля за рубежом? Главная киноорганизация Франции «Юнифранс», например, ежегодно свозит в Париж дистрибьюторов и журналистов со всего мира, показывает им все французские фильмы последнего года и имеет от этого ощутимую отдачу.

– Это будет нашим следующим этапом. Мы будем это делать обязательно. Уже в этом году на фестивале был проведен «круглый стол» европейских продюсеров, а в жюри работал президент Европейской киноакадемии Юмбер Бальсан. Так что отчасти фестиваль эту функцию выполняет.

– Не кажется ли вам, что российские кинематографисты недостаточно инициативны в вопросах сотрудничества с западными продюсерами. Например, на фестиваль приезжал глава кинокомпании «Мирамакс» Харви Вайнштейн – человек, который входит в пятерку самых влиятельных кинобизнесменов мира, и я не слышала, чтобы кто-то из наших кинематографистов с ним встречался.

– Харви Вайнштейн купил мою «Ургу», номинировался на «Оскар», но не получил его, а потом не купил «Утомленные солнцем», а фильм получил «Оскар». Поэтому у нас с Вайнштейном сложные, но перспективные отношения. Я с ним встречался.

– Нынешний ММКФ сопровождался волнениями по поводу Музея кино. Его поддержал даже Квентин Тарантино. А как вы, как официальное лицо, собираетесь поддерживать Музей?

– Я не понимаю, что там поддерживать, о чем идет разговор. Его никто не трогает и не выгоняет. Неужели кто-то всерьез предполагает, что российский Союз кинематографистов, продав свои акции, плюнет на Музей кино, и его вместе с экспонатами и Клейманом выкинут на улицу, и из окон полетят рисунки и рукописи Эйзенштейна?

– Музей кино нуждается в новом здании, а следовательно – в лоббировании своих интересов, в протекции высоких чинов...

– Это совершенно справедливо. Задача спасения Музея кино заключается в следующем: не суетиться, не шуметь, не поднимать волны, пока никто никого не трогает. А тихо и последовательно работать с государством и добиваться отдельного здания. Я Клейману сказал, что, как только, дай Бог, будет построен Дворец фестивалей, в этом Дворце будут учтены все интересы Музея кино.

– Разговоры о строительстве Дворца фестивалей ведутся уже как минимум три года. Реализация это идеи все еще область фантастики?

– Нет, есть решение правительства Москвы о его строительстве – на Октябрьской площади.

– Каковы сроки?

– Три года.

– Правда ли, что ваша борьба за Киноцентр проиграна, что все остальные участники Конфедерации уже продали свои акции развлекательному комплексу «Арлекино»?

– Этот вопрос не ко мне. Я не знаю, правда это или нет, и даже интересоваться этим не хочу. И кто вам сказал, что мы продаем акции? Прессу читаете? Я это и раньше говорил, и сейчас повторю. К сожалению, Конфедерация СК по отношению к Российскому союзу кинематографистов повела себя некорректно. Собственность российского СК на 22 тыс. квадратных метров Киноцентра абсолютно определена. Оспаривать ее бессмысленно, хотя возможно, потому что существует масса юридических возможностей затягивать эту длинную судебную тяжбу. Я этим не занимаюсь, потому что я не юрист. Но так или иначе, пока я руковожу российским СК, его интересы, связанные с Киноцентром, будут защищены. Сегодня это будет или завтра – не знаю. Но я дал это обещание. И это, я надеюсь, будет итогом моего правления союзом.

– Вы хотите сказать, что не будете продавать акции?

– Если мне скажут, что это выгодно для Союза, то продам и глазом не моргну – продам! А если не выгодно – не продам