Фарс-мажор

В хельсинкском театре «КОМ» прошла серия премьерных показов спектакля «Три сестры» режиссера Лаури Маийалы. В интерпретации молодого финского постановщика драма Чехова оказалась резвым фарсом. Впрочем, спектакль уже приглашен в августе на фестиваль «Театральное лето» в городе Тампере.

В первой же сцене постановки Лаури Маийалы дом сестер Прозоровых буквально взрывается бурным весельем. Именины Ирины тут подозрительно напоминают гулянку подростков, пока родители в отъезде. Сестры потчуют гостей чаем, подогретым в микроволновке, перебрасываются «пирогом» из супермаркета в пластиковой упаковке.

Образы Ольги, Маши, Ирины доведены у Маийала до гротеска. Пожалуй, режиссер позволил себе обобщение, которое можно сравнить с приемами художников-мультипликаторов. Ольга в нелепом костюме с тяжеленной черной косой, а в одной из сцен – с хоботом и слоновьими ушами. Угловатая Маша с ног до головы, конечно, в черном. Ирина, центр эротического притяжения, появляется то в клоунском цилиндре, то с заячьим хвостиком.

Спектакль легко воспринимается в ракурсе ситкома. Однако периодически встает вопрос: к чему это все? Спектакль в целом оказывается не сколько-нибудь целостной драмой, а скорее набором приемов, эффектных режиссерских ходов и мощным выплеском удалого финского темперамента.

Вот и эволюция героев на протяжении пьесы представляет собой переодевание, маскарад. От клоунов в первом акте до звериных масок и повадок, и в итоге – современный костюм, разоблачение.

Интересно здесь работает само устройство сцены театра. А именно – выходов из игрового пространства нет, кулисы отсутствуют. Такая «безвыходность», тупиковость ситуации делает лишь правдоподобнее всеобщее стремление «в Москву». Декорации придуманы Маркку Патилой, художником лучших фильмов Аки Каурисмяки. Мобильные вращающиеся панели собираются то в четыре стены с китчевой обстановкой, то в виде узких комнат запирают героев наедине с собой, то составляют своего рода границу внешнего и внутреннего миров, деля пополам игровое пространство.

По мере развития сюжета растет и крепнет ощущение того, что режиссеру будто бы некомфортно с текстом Чехова, и Маийала старается уйти во внешний эффект, выпад, акцию. То полностью обнаженная Наташа в маске экзотической птички спешит к Протопопову, который просовывает в окно вполне реалистичную медвежью морду. То Бобик, сын Наташи и Андрея, является на сцену в виде зеленого пластмассового пупса, раскачивающегося на тросе. Андрей и вовсе ходит со свиной мордой на затылке.

Маийала делает Вершинина этаким хипстером-акробатом, невзначай перепрыгивающим через стол со словами «как летит время». Отношения героев выглядят как отношения тяжело взрослеющих подростков, главной мотивировкой поступков становятся их собственные комплексы и случайные порывы.

Но режиссерский задор все же делает свое дело – решает каждую ситуацию очень выгодно для актеров, которые при этом технически очень сильны.

Лаури Маийале всего 26 лет, он еще не закончил театральную академию, но чувствуется его органичность в жанре комедии с национальным колоритом и грубоватым юмором. Другое дело, была ли пьеса Чехова адекватным выбором для этого?

Театр «КОМ» делается людьми, работающими в театре во втором-третьем поколении, и у него своя постоянная, преданная публика.

Возможно, поэтому решающей здесь становится сама театральность, идея игры, наслаждение сценой. Отсюда, может быть, и специфика театра, где драматический материал – все же только предлог к режиссерско-актерским пассажам.