Все оплачено

Когда-то Качалов и Москвин обратились к руководству МХАТа с просьбой дать им сыграть пьесу о Шерлоке Холмсе и профессоре Мориарти. Руководство Художественного театра инициативу своих корифеев не поддержало, видимо, не слишком удовлетворившись качеством предложенной литературы. Почему вдруг артистов, избалованных ролями, тянет на второсортную литературу – вопрос из серии «зачем кружится ветр в овраге, вздымает лист и пыль метет?». Может, после ролей-свершений, вытягивающих из них всю кровь. После ролей, которые они играют нервами и душой, им так хочется получить что-нибудь вроде куклы из папье-маше, которой они будут распоряжаться, как заблагорассудится.

Как бы то ни было, пьеса Ива Жамиака «Tout paye, или Все оплачено» (она шла раньше в театрах то под заголовком «Месье Амилькар платит», то «Гоподин, который платит», то «Игры месье Амилькара») дает возможность именно для такой свободы игры. История немолодого, разочаровавшегося в людях месье, нанявшего актеров, которые создали бы для него иллюзию семьи (сыграли для него жену, дочь и старого друга), широко шла по сценам российских театров где-то начиная с 60-х годов и сильно поизносилась. В «Ленкоме» ограничились небольшими косметическими процедурами (скажем, увеличили гонорар героев пьесы Жамиака с 1000 франков до 10000 евро в неделю), но в остальном отнеслись к автору с почтением, кажущимся излишним.

Понятно, что для звезд «Ленкома» – Инны Чуриковой, Олега Янковского, Александра Збруева – пьеса Жамиака прекрасный повод чуть-чуть расслабиться, похулиганить и пошалить на сцене. Позволить себе поиграть со своими персонажами, как играешь каким-нибудь Ванькой-встанькой: как ни швыряй, он все возвращается в прежнее положение. Понятно, почему на постановку приглашен Эльмо Нюганен, руководитель Городского театра Таллина. Эльмо Нюганен, сам хороший актер, лучше, чем кто бы то ни было, может понять тягу и радость актера от пьесы, заведомо «второсортной», в которую влезаешь, как в домашние тапочки, не таящие в себе ни бездн, ни взлетов, ни высоковольтного напряжения классики. Впрочем, у себя в театре он предпочитает ставить Чехова и Достоевского, Шекспира и Брехта, Гоцци и Тургенева. В БДТ им. Товстоногова шесть лет назад поставил «Аркадию» Стоппарда с Алисой Фрейндлих и Петром Семаком.

Пьесу Жамиака Нюганен поставил с изяществом и грацией (грация – прежде всего умение тратить на действие не больше усилий, чем необходимо), создав зрелище элегантное, занятное, радующее глаз. Латвийский сценограф Андрис Фрейберг повесил дымчато-серые задники, напоминающие импрессионистические наброски «города в дождливую погоду», огромный черный зонт, кружащий над сценой, то пикирующий прямо на головы персонажам, то взмывающий ввысь. Он расставил несколько кресел, диван и сервировочный столик. Художница Кристина Пастернак придумала строгие костюмы для мужчин и ослепительные наряды для женщин, появляющихся все в новых и новых прикидах буквально в каждой сцене. Странные и завлекательные фасоны для «молодой девушки: а ля «уличная проститутка» с голыми ляжками, красными сапогами и кожаными красными трусиками; или велосипедные брюки с турнюром. Платья для настоящей дамы: домашние, костюмы для пикника, пальто на выход… Не платья – мечта! Не удивлюсь, если в зале начнут срисовывать фасоны (служить образцом и модным журналом – давняя функция театра).

Взяв заигранную бульварную пьесу, в «Ленкоме» сделали образцовый кассовый спектакль дня сегодняшнего, облагородив пьесу Жамиака почти до пределов возможного. Любой мало-мальски удачный диалог драматурга превращается в занятное фехтование мастеров. В спектакле много эпизодов, которые можно играть как отдельные эстрадные номера. Первый визит Машу-Збруева к Амилькару-Янковскому, Элеонора-Чурикова мерит температуру Амилькару, засунув ему градусник в рот, диалог Амилькара с тещей Мелией (Маргарита Струнова). Список можно продолжить.

Наверное, это лучшая постановка пьесы Жамиака, моментами по-настоящему смешная, в меру пошлая (предфинальные – чудовищные по слащавости –монологи о необходимости настоящих чувств уж совсем режут ухо, и хочется надеяться, театр пройдется по ним безжалостными ножницами).

Так или иначе дебют Эльмо Нюганена на московской сцене увенчался впечатляющим кассовым успехом. По рассказам после премьеры барышники взвинтили и без того высокие цены на билеты аж в два раза. А что касается надежд на художественный прорыв: остается верить, что в следующий раз он возьмется за Толстого или Стоппарда, Достоевского или Вампилова.