Posted 27 октября 2004,, 20:00

Published 27 октября 2004,, 20:00

Modified 8 марта, 09:40

Updated 8 марта, 09:40

Гамлет из Туймазы

27 октября 2004, 20:00
Осенние гастроли в столице сразу четырех театральных коллективов из российской провинции стали главным призом для лауреатов V театрального фестиваля малых городов, проходившего в мае этого года в городе Лысьва. Открыл гастроли «Гамлет» туймазинского театра драмы из Республики Башкортостан.

Когда-то Бунин описал странное чувство, возникающее у столичного жителя, читающего на вокзале названия малых русских городов и городков. Примерно с тем же ощущением москвичи, пришедшие в театр им. Станиславского, крутили в руках буклет «Фестиваля театров малых городов России». Сам фестиваль прошел этой весной в городе Лысьва Пермского края. Участвовали театры из Златоуста, Старого Оскола, Нижнего Тагила, Кудымкара, Дмитровграда, Орска, Серова, Туймазы, Прокопьевска, Глазова, Стерлитамака. Выбранные по решению жюри четыре лауреата приехали в Москву. Открылись московские гастроли спектаклем «Гамлет» Татарского театра драмы из города Туймазы. В качестве режиссера на постановку был приглашен Олег Ханов, известный артист, проработавший несколько сезонов в «Сатириконе». Среди его ролей москвичи помнят Полония в «Гамлете», поставленном Робертом Стуруа (где роль Датского принца сыграл Константин Райкин). Легкая тень сатириконовского спектакля была ощутима и в туймазинской постановке.

Персонажей шекспировской трагедии здесь играют пафосно, нажимая на «трагические раскаты», что дает неожиданный юмористический эффект. Туймазинский Горацио с козлиной бородкой и пейсами похож на Мефистофеля. Клавдий носит парик с длинными черными локонами. А Призрак отца разгуливает со стеганой повязкой на лице (то ли болен пневмонией, то ли боится заразить обитателей Эльсинора еще каким недугом). Друзья главного героя – Гильденстерн и Розенкранц – здесь выглядят постарше Полония. Сам Гамлет вполне молод. Отвращение к датскому королевству не переходит у него в ненависть к собственной плоти (одна из самых шокирующих и запоминающихся сцен у Стуруа была сцена, когда Гамлет-Райкин нюхал собственные носки с гримасой брезгливости от собственной телесности, от связи с этим мерзким миром, который ненавидишь). Олег Ханов в своей постановке не пошел так далеко, остановившись где-то на границе привычного провинциального Гамлета, театрально-приподнятого, с кипением «благородных страстей», с бешеным вращением глазами, со «зловещим шепотом» злодеев, трагическими интонациями и раскатистым смехом. Но дал минуты неожиданных сбоев с привычной накатанной колеи. Самый запоминающийся из них: Гамлет, вразумляя мать, просто шлепает ее пониже спины. И слова королевы: «Ты очи повернул мне в душу», – звучат после порки довольно двусмысленно. И тут Ханову может позавидовать любой постмодернист от Жолдака до Агеева. Но сам режиссер извлечением энергии из столкновения разных манер заниматься не стал. Ударов по привычной постановочной рутине, «как положено», прочтению классического текста, в туймазинской постановке настолько мало, что они кажутся скорее данью «столичным» гастролям и прошлому постановщика, чем принципиальным шагом.

Как ни странно, именно на таких чуть обветшалых уже в самый момент своего рождения спектаклях, которые играются по маленьким провинциальным городам с незапамятных времен, ощущается вечная природа театра. Залы малых городов заполняет (если верить буклету) «публика, подготовленная к встрече с прекрасным: дамы в длинных платьях, вечерних туалетах, а мужчины в элегантных костюмах. А на сцене звучит бессмертное «Быть иль не быть».

"