Анна Берсенева: Глуховский вырос из "Метро" - к "Тексту"

Когда вышел «Текст» Дмитрия Глуховского - роман, по которому только что снят фильм, - про него писали, что он остро современен, ибо в нем воспроизводится матрица существования человека не только в реальном, но даже в большей мере в виртуальном пространстве.

Такое определение сути этого романа давали на основании его сюжета: главный герой, вернувшись из колонии, куда его, студента, на семь лет по сфабрикованному обвинению отправил коррумпированный сотрудник наркоконтроля, решает отомстить. Одним из следствий мести становится то, что в его руки попадает айфон врага.

С героем происходит много чего опасного, а кроме того, он читает в айфоне переписку своего антагониста с любимой девушкой, с родителями, с сослуживцами (точнее, с подельниками), постепенно получая таким образом полное представление о его личности. И в результате понимает, что тот не во всем и не всегда был чудовищем, а главное - любим теми, кто уж точно чудовищами не являются.

И вот что происходит: это понимание приводит героя к тому, что он даже готов пожертвовать собой ради этих чужих любящих людей, потому что ясная человечность укоренена в нем глубже, чем жажда мести.

В сравнении с этой матрицей, многократно воспроизведенной с момента появления литературы как вида человеческой деятельности, новизна антуража - смартфоны, мейлы, мессенджеры, социальные сети - не представляется чем-то настолько существенным, чтобы это стоило считать определяющей характеристикой романа.

На мой взгляд, «Текст» - типичная мелодрама, в которой, прямо по Википедии, раскрывается «духовный и чувственный мир героев в особенно ярких эмоциональных обстоятельствах на основе контрастов: добро и зло, любовь и ненависть и тому подобное; сопровождается трагическими сценами».

Разве что счастливого финала нет, а все остальное - как по нотам.

Воздействие «Текста» - это воздействие на простые человеческие чувства. Если фильм снят хорошо, то он будет производить то же воздействие тем же способом, являясь ярко выраженной мелодрамой. Кстати, в точности такое же воздействие оказывает, скажем, вальс «На сопках Маньчжурии», хотя в нем нет ни слова об айфоне. Этот вальс многие назовут незатейливым, но вряд ли у кого-то из людей, чувствующих пределы искусства, повернется язык сказать, что «На сопках Маньчжурии», и словами своими, и мелодией за эти пределы выходит.

В этом смысле «Текст» - действительно новое для Глуховского произведение, неожиданное после его проекта «Метро». Повторюсь: не антуражем (он как раз самое слабое здесь звено, потому что очень скоро будет казаться архаичным), а мелодраматичностью своей. Не могу судить, насколько необычно это для Глуховского как человека. Но живые чувства - главное в этом романе, и сколько-нибудь широкий жизненный опыт должен подсказать читателю, что нет причин сомневаться в их искренности…