Пока суд да дело

В Кривоарбатском переулке стоит дом под номером 10, построенный знаменитым советским архитектором Константином Мельниковым в 1929 году по собственному проекту, потому и известный всем как Дом Мельникова. Общепризнанно, что этот дом-мастерская является вершиной творчества Мельникова: в середине 1920-х ему выделили территорию в центре Москвы, дом строился на личные средства архитектора как проект экспериментальный и показательный. После кончины Константина Степановича в доме стал жить его сын, художник Виктор Мельников, с семьей. Он писал в мастерской отца и являлся хранителем его творческого наследия. Однако в 2006 году Виктора Мельникова не стало, и теперь судьба дома и творческого наследия художника фактически находится в руках двух его дочерей, Елены Мельниковой и Екатерины Каринской, в данный момент проживающей в этом доме.

Между тем специалисты оценивают техническое состояние Дома Мельникова как «неудовлетворительное»: земля вокруг дома проваливается, что видно невооруженным глазом, в стенах трещины, некоторые окна уже давно не открываются. По словам Елены Мельниковой, по стенам также постепенно распространяется грибок. В 1996 –1997 годах власти проводили реставрацию, которая была принята Управлением по охране памятников Москвы с оценкой «отлично». «В результате они так напакостили, – рассказала «Новым Известиям» Елена Мельникова, – у меня есть акт недоделок, я много раз обращалась в разные инстанции, говорила, что это не реставрация, но практически ничего не было исправлено. При так называемой «реставрации» переломали несущие конструкции перекрытия заднего цилиндра, неграмотно сделали дренаж вокруг дома, и вся вода со всех соседних территорий пошла под дом. Через год после окончания работ сгнил пол в ванной».

С тех пор дом продолжает постепенно разрушаться, власти мер по его спасению не предпринимают, пока идут тяжбы между наследниками. В Департаменте культурного наследия Москвы на запрос «Новых Известий» ответили, что «департамент готов принять участие в разработке программы по сохранению объекта культурного наследия и осуществлять контроль за проведением работ», однако только «после окончания судебных разбирательств о признании права собственности» на дом.

История «признания права собственности», продолжающаяся уже более восьми лет, началась практически со смертью Виктора Мельникова. Еще при своей жизни, в 2001 году, Виктор Константинович направил заявление Михаилу Касьянову, тогда председателю правительства РФ, в котором объявил о том, что готов безвозмездно передать государству дом, коллекцию картин и другие музейные предметы, для того чтобы на их базе создать Государственный музей архитектора Мельникова. На следующий год Михаил Касьянов дал ответ: правительство в его лице издало постановление об учреждении музея. В 2004 году Мельников пишет завещание, в котором все свое имущество передает дочери Елене, а вторую дочь, Екатерину, наследства лишает «в связи с отказом ей в доверии». Кстати, распоряжался тогда художник только половиной дома, так как вторая досталась его сестре Людмиле (этому предшествовал другой восьмилетний судебный процесс, на сегодняшний день полдома управляется Музеем архитектуры имени Щусева).

Однако в начале 2005 года Виктор Константинович заподозрил дочь Елену в том, что она «обманным путем» вынудила его подписать дарственную на дом. «Он меня не пустил домой 27 января 2005 года, – рассказывает «НИ» Елена. – Как я позднее узнала, Каринская его обманула – убедила, что я якобы продаю половину дома. Он мне так до конца жизни не объяснил, в чем меня обвиняет и что я сделала, только говорил: «Аленочка, одумайся!». Я ему первое время звонила, пыталась убедить проверить ложную информацию».

После этого Виктор Мельников переписывает завещание и исключает из него Елену. Теперь все имущество (дом-мастерская, творческое наследие, предметы мемориальной обстановки и прочее) должно перейти в государственную собственность Музею отца и сына Мельниковых, который в тот момент как раз должны были учредить. Любопытно, что это последнее и ныне действующее завещание подписано вовсе не Мельниковым, а некой Татьяной Яценко «по его личной просьбе». Это была последняя воля художника: через полгода Виктор Константинович умер.

С этого момента и начинается история «перетягивания» собственности – половины дома – между сестрами. На деле это бесконечная вереница судов: каждая опротестовывала законность того или иного отцовского завещания и сопутствующих документов. Распутать этот узел практически невозможно, с обеих сторон в ход шли заключения экспертов о способности Виктора Мельникова прочитать и подписать завещания, запросы нотариусам, привлечение видеозаписей, справки, выписки, расписки… И так уже более восьми лет. Друг с другом сестры уже несколько лет общаются разве что в судах.

Екатерина Каринская, живущая сейчас в Доме Мельникова, так описала «НИ» состояние здания: «С самим домом все нормально, ужасная ситуация с грунтами под ним. Из-за строек по соседству идет активная просадка грунта, которая будет прогрессировать. За три месяца земля буквально на глазах опускается перед главным фасадом. Главный фасад садится, в 1996 году окно высотой четыре метра на втором этаже открывалось, а сейчас ломается. Елена Мельникова свою очередь рассказала нам, что «уровень асфальта на всей окружающей территории завышен, в результате вся вода с Арбата идет на территорию памятника». Однако по результатам экспертиз, которые все это время проводятся как хозяевами расположенных рядом зданий, так и властями, соседние стройки на Дом Мельникова не влияют. Тем не менее провалы и трещины продолжают появляться.

На данный момент процесс по правам на дом застопорился до сентября: суд ждет ответа из нотариальной палаты о наследственном деле бывшего хозяина второй половины дома, недавно скончавшегося. Хотя эта часть здания уже принадлежит государству, но таков порядок. «Это Мельникова мутит воду, – ругает сестру Екатерина. – Я готова передать все государству, а ей нужен архив отца». «Я незамедлительно подпишу договор и передам свою половину дома государству, если будет восстановлена законность или утверждено судом мировое соглашение, – утверждает Елена. – Но в этом деле явно заинтересовано еще и некое высокопоставленное лицо, которому нужна земля в центре города. Уничтожить памятник мирового значения просто так нереально, его только можно довести до разрушения. Что и делается целенаправленно и монотонно».

Сейчас стороннему наблюдателю уже практически невозможно выяснить, какая же из сестер права, настолько запуталось дело за восемь лет судов. Однако пока дочери художника Виктора Мельникова делят имущество, сидят в очередях за справками, выписками и экспертизами, дом разрушается. И может пройти не так много времени, когда его не станет совсем.