Монолог затравленного мужа

В предпремьерных интервью Алексей Бородин говорил о том, что в чеховских постановках его интересовал абсурдный и знакомый мир, встающий с его страниц: «Если нам кажется, что мы чем-то отличаемся от чеховских героев, что от нас далеки персонажи «Свадьбы» или «Юбилея», то это чистое самомнение с нашей стороны. Это о смешных и нелепых «их» написано про нас».

Собранные вместе одноактовки («Медведь», «Предложение», «Свадьба», «Юбилей» плюс рассказ «О вреде табака») сложились в итоге в ясное и внятное высказывание о любви и браке. От только зародившегося чувства в «Медведе» – к брачному предложению («Предложение»), а потом уже и «Свадьба» со всей пошлостью. Далее собственно годы брака, как они рисуются в «Юбилее», где председатель банка Шипучин ну никак не может сладить с тараторкой женой, а мизантроп-бухгалтер и вовсе убежден опытом собственной семейной жизни, что все зло от женщин. Наконец, в финале герой монолога «О вреде табака» не столько рассуждает об ужасах табачного зелья, сколько о вреде брака вообще и о кошмарах тридцатилетней брачной каторги.

Сам Чехов в личной жизни к браку относился с суеверным ужасом, не представляя, как люди могут жить рядом изо дня в день. «Жена как луна не каждый день должна появляться на небосклоне», – писал он в своем дневнике. И понятно, что самые счастливые любовные истории в его прозе и драматургии заканчиваются расставанием, а вот свадьбы всегда заканчиваются трагически. По Чехову, любовь еще может быть счастливой, но вот брак – никогда.

Алексей Бородин к фобиям нашего классика отнесся скептически-недоверчиво, а к его героям сочувственно и нежно. Ну, не назовут хорошую вещь браком, но ведь сколько сопутствующих приятностей! Любовь к взбалмошным созданиям в юбках явно просто захлестывает сцену, так что никакому сарказму и никакой мизантропии просто не прорваться.

Прослоив пьесы одна другой, как хороший торт, Алексей Бородин главным камертоном спектакля сделал безоблачного водевильного «Медведя».

Спектакль начинается появлением юной, пылкой, прелестной женщины – вдовы Поповой (Мария Рыщенкова), которая с детской настойчивостью повторяет, что непременно будет верна памяти покойного мужа-ловеласа. Чем настойчивее повторяет, тем меньше веры ее словам. А уж когда появляется ее сосед – помещик Смирнов (Илья Исаев), то на сцене даже стены от страсти раскаляются. Дуэт Исаева и Рыщенковой – сейчас главное украшение небедного актерскими удачами спектакля.

Но главное – отблеск зарождающегося чувства, вспенивающегося, как хорошее шампанское, окрашивает собой все вокруг. Отсвечивает в «Предложении», где приехавший свататься сосед никак не может дойти до главного и чуть не помирает от сердечного приступа, до хрипоты споря о Воловьих лужках и экстерьере охотничьих собак. Просветляет и как-то скрашивает спотыкающуюся «Свадьбу» с ее финансовыми расчетами тещи и зятя, выяснениями отношений с присутствующими, наконец, с бедолагой морским капитаном, попавшим в «свадебные генералы». Чехов язвительно и едко описал свадебные перипетии и паноптикум действующих лиц (из которых наименее противный – отставной флотский дурачок-энтузиаст)… В спектакле и гости, и новобрачные, и их родители, и телеграфист Ять, и акушерка Змеюкина не столько противные и отталкивающие, сколько нелепо и трогательно смешные.

Да и Мерчуткина (Татьяна Матюхова) из «Юбилея» совсем не похожа на чудовище, напротив, она кажется идеальным выпускником какой-нибудь продвинутой школы, где учат «как добиваться своего, невзирая ни на какие препятствия». А Щипучина (Рамиля Искандер) своего уже давно добилась, и теперь купается в удовольствиях, и требует, чтобы окружающие эти удовольствия разделяли.

Только финальный монолог затравленного мужа несколько разбивает общую идиллию и выглядит как-то чужеродно. Неужели вот эти легкомысленные создания в юбках, с ямочками на щеках и горящими глазками могут довести человека до такой степени унижения и затравленности? Неужели сладостные волнения чувств, тревоги предложения руки и сердца, неурядицы свадьбы приводят к столь страшному финалу?

К счастью, безнадежности приговора Чехова институту брака ни театр, ни его зрители так до конца и не верят. «Чехов-GALA» – спектакль легкий, летний, радостный. И закономерной кажется благодарность зрительного зала. Часто ли вас в театре радуют? А уж надежду дарят еще реже.